Особенности творчества фета кратко самое главное. Исследовательская работа "Особенности художественных образов в творчестве А
Стихи Фета - это не слова
о красоте, а сама красота,
получившая жизнь в стихе.
В. Кожинов.
Обладая лирическим, по преимуществу, талантом А.А. Фет оставил нам своеобразные поэтические творения: сборники «Лирический пантеон» (1840г.), «Стихотворения» под редакцией Григорьева (1850г.), «Стихотворения» под редакцией Тургенева (1856г.), «Вечерние огни» (1883, 1885, 1888, 1891гг) и переводы. Но несомненно, что к произведениям объемного характера, к поэме, к драме, к эпическим формам поэт не имел расположения.
Интересно в этой связи признание Фета. Рассказывая в своих мемуарах о впечатлении, которое произвела написанная им комедия на И.С. Тургенева, поэт пишет: после чтения комедии «Тургенев дружелюбно посмотрел мне в глаза и сказал: - не пишите ничего драматического. В вас этой жилки совершенно нет» Фет А. Мои воспоминания 1848-1889 ч.1. М., 1890. С. 1..
В поэтическом мире Фета нет явной эволюции, биографических подробностей, а лирический субъект (условный лирический герой) - это «человек вообще, первый человек, лишенный конкретных примет. Он восхищается красотой, наслаждается природой, любит и вспоминает. Образ его любимой тоже обобщен и фрагментарен. Женщина в фетовском мире - не субъект, а объект любви, некий бесплотный образ, скользящая прекрасная тень» Сухих И. Русская литература. XIX век. Афанасий Афанасьевич Фет. // Звезда. 2006. № 4. С. 231.. В своих произведениях Фет тяготеет к изображению настоящего момента, он поэт «мгновения», поэтому яркой чертой его стихотворений является фрагментарность. Н.Н. Страхов писал: «Он певец и выразитель отдельно взятых настроений души или даже минутных, быстро проходящих впечатлений. Он не излагает нам какого-нибудь чувства в его различных фазисах, не изображает какой-нибудь страсти с ее определившимися формами в полноте ее развития; он улавливает только один момент чувства или страсти, он весь в настоящем, в том быстром мгновении, которое его захватило и заставило изливаться чудными звуками» Страхов Н.Н. Литературная критика: Сборник статей. - СПб., 2000. С.424..
Очень важными понятиями для фетовского художественного мира являются идеал и красота. В статье «О стихотворениях Тютчева» Фет замечает: «Пусть предметом песни будут личные впечатления: ненависть, грусть, любовь и пр., но чем дальше поэт отодвинет их от себя как объект, чем с большей зоркостью провидит он оттенки собственного чувства, тем чище выступит его идеал». Здесь же он утверждает: «художнику дорога только одна сторона предметов: их красота, точно так же, как математику дороги их очертания и численность. Красота разлита по всему мирозданию и, как все дары природы, влияет даже на тех, которые ее не сознают, как воздух питает и того, кто, быть может, и не подразумевает его существования».
В формировании эстетики Фета большую роль сыграли антологические стихотворения. «Созерцание прекрасного по Фету, как всякое истинное искусство, возвращает человека в Золотой век, еще не знающий трагедии разлада и страданий века Железного, трагедии отчуждения человека и природы, отчуждения людей: Я посещал тот край обетованный,/ Где золотой блистал когда-то век,/ Где розами и миртами венчанный,/ Под сению дерев благоуханной/ Блаженствовал незлобный человек» Фет как наследник антологических традиций. // Вопросы литературы. 1981. № 7. С. 176 - 177..
Фет в ряде «антологических» стихотворений обнаружил склонность к точному, объективному описанию внешних форм наблюдаемых явлений, то есть обратился к средствам эпического повествования. Однако антологическая поэзия не оказала никакого влияния на характер и направление русской поэзии. Необходимо отметить заметное присутствие в его антологических стихах субъективного настроения, разрушающего строгую объективную созерцательность этого мира.
Однако подражание древней поэзии со стороны внешней красоты пластических форм, в стремлении рисовать словом точные очертания предмета, и со стороны содержания у Фета не имело большого значения в общем объеме его творчества. Для Фета антологические стихи были «пробным камнем», моментом художественного развития, в котором нашли выражение глубокий интерес и любовь поэта к античному искусству.
Антологические стихотворения Фета и его многочисленные переводы из римских классиков дают возможность проследить роль античного искусства в развитии творческих сил Фета, особенно в воспитании чувства классической меры и гармонии, зоркости в отношении к пластической красоте.
Современные исследователи усматривают характерную черту поэзии Фета не в уравновешенности в духе классической древности, а отмечают сосредоточенность поэта на воспроизведении живого впечатления, душевного отклика на явления действительности.
«Поэтическое чувство у Фета является в такой простой, домашней одежде, что необходим очень внимательный глаз, чтоб заметить его, тем более, что сфера мыслей его весьма необширна, содержание не отличается ни многосторонностью, ни глубокомыслием. Из всех сложных и разнообразных сторон внутренней человеческой жизни в душе Фета находит себе отзыв одна только любовь, и то большей частью в виде чувственного ощущения, то есть в самом первобытном, наивном своем проявлении» Русская эстетика и критика 40-50-х годов XIX в. М., 1932. С. 479..
Фет является преимущественно поэтом впечатлений природы. Самую существенную сторону его таланта составляет необыкновенно тонкое, поэтическое чувство природы. В лирическом стихотворении, если оно имеет предметом изображения природу, главное заключается не в самой картине природы, а в том поэтическом ощущении, которое пробуждено у нас природой. Чувство природы у Фета наивное, светлое. Его можно сравнить только с чувством первой любви. В самых обыденных явлениях природы он умеет подмечать тончайшие мимолетные оттенки.
Б.Я. Бухштаб очень точно передает новаторскую сущность олицетворения у Фета: «Внешний мир как бы окрашивается настроениями лирического героя, оживляется, одушевляется ими. С этим связан антропоморфизм, характерное очеловечивание природы в поэзии Фета. Это не тот антропоморфизм, который всегда присущ поэзии как способ метафорической изобразительности. Но когда у Тютчева деревья бредят и поют, тень хмурится, лазурь смеется - эти предикаты уже не могут быть поняты как метафоры. Фет идет в этом дальше Тютчева. Человеческие чувства приписываются явлениям природы без прямой связи со свойствами этих явлений. Лирическая эмоция как бы разливается в природе, заражая ее чувствами лирического «я», объединяя мир настроением поэта» Бухштаб Б.Я. Вступительная статья, составление и примечания // Фет А.А. Стихотворения и поэмы. Л., 1986. С. 28..
«Можно добавить, что в ряде примеров «чувства» и «поведение» природы выступают как активные субъекты, а человек пассивно воспринимает это воздействие» Там же. С.28..
Фет является представителем «чистого искусства». Для его ранней поэзии характерны предметность, конкретность, наглядность, детализированность образов, пластичность. Основная тема любви получает чувственный характер. Поэзия Фета основана на эстетике прекрасного, на принципах гармонии, меры, равновесия. Радостное жизнеутверждение принимает вид умеренного горацианского эпикуреизма.
Нужно сказать, что поэтический талант Фета более походит на талант импровизатора. Его произведения остаются такими, какими вылились в первые минуты. «Строгое художественное чувство формы, не допускающее ни одной смутной черты, ни одного неточного слова, ни одного шаткого сравнения, редко посещает его» Русская эстетика и критика 40 - 50 - х годов XIX в. М., 1982. С. 484..
Фет изначально считал завершенными и те стихотворения, которые изменял под влиянием критики друзей. В Фете вообще мало критического такта, он слишком снисходителен к своим произведениям.
Синтаксис Фета часто противоречит грамматическим и логическим нормам. Он впервые вводит в русскую поэзию безглагольные стихотворения («Шепот», «Буря»). По богатству ритмики, разнообразию строфического построения Фет занимает одно из первых мест в русской поэзии.
Фет был озарен той самой поэтической зоркостью, о которой он писал в статье о Тютчеве: «Там, где обыкновенный глаз и не подозревает красоты, художник ее видит, отвлекает от всех остальных качеств предмета, кладет на нее чисто человеческое клеймо и выставляет на всеобщее уразумение» Русское слово, 1959, №2- С. 67..Чем эта зоркость отрешеннее, объективнее (сильнее), даже при самой своей субъективности, тем сильней поэт, и тем вековечнее его создания» Там же. С. 66.
Отличительной особенностью поэзии Фета является ее музыкальность. Н.Н.Страхов говорил: «Стих Фета имеет волшебную музыкальность и при том постоянно разнообразную; для каждого настроения души у поэта является мелодия, и по богатству мелодии никто с ним не может равняться» Страхов Н.Н. Литературная критика: Сборник статей. - СПб., 2000. С.425.. Великий П.И. Чайковский писал о нем в одном письме: «Фет есть явление совершенно исключительное… Подобно Бетховену ему дана власть затрагивать такие струны души, которые недоступны художникам хотя бы и сильным, но ограниченным пределом слова. Это не просто поэт, скорее - поэт - музыкант, как бы избегающий таких тем, которые легко поддаются выражению словом» Новое исследование о Фете. В.В. Розанов. О писательстве и писателях. М., 1995. С. 617.. Семантическая роль звука поэтики Фета сформулирована им в следующем его четверостишье: «Поделись живыми снами,/ Говори душе моей;/ Что не выскажешь словами, Звуком на душу навей».
Психологическому анализу у Фета подвергаются сложные, трудно передаваемые словом состояния душевного мира человека, о котором никто до него не писал. Н.Н. Страхов писал: «стихи Фета всегда имеют совершенную свежесть; они никогда не заношены, они никаких других стихов, ни своих, ни чужих, не напоминают; они свежи и непорочны, как только что распустившийся цветок; кажется, они не пишутся, а рождаются целиком» Страхов Н.Н. Литературная критика: Сборник статей. - СПб., 2000. С.426.. Именно передача тончайших переживаний, фиксация беглых настроений сближает Фета со Львом Толстым, с его психологизмом, который Чернышевский назвал «диалектикой души». В поэтике Фета, как и Толстого, мы никогда не обнаружим избитых фраз и определений. Он открывает то, что увидел только он и никто до него. Илья Толстой в своих воспоминаниях пишет: «Отец говорил про Фета, что главная заслуга его - это, что он мыслит самостоятельно, своими, ниоткуда не заимствованными мыслями и образами, и он считал его наряду с Тютчевым в числе лучших наших поэтов» Толстой И. Мои воспоминания. М., 2000. С. 202..
Некрасов писал: «Человек, понимающий поэзию… ни в одном русском авторе после А.С. Пушкина не почерпнет столько поэтического наслаждения, сколько доставит ему г. Фет» Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений и писем. Т.9. М., 1950. С. 279.
«У Фета стих обладает высшей гармонией и завершенностью» - отмечает В. Кожинов. Кожинов В. Как пишут стихи. М.,2001. С.187.
«В произведениях Фета есть звук, которого до него не слышно было в русской поэзии - это звук светлого, праздничного чувства жизни. В картинах ли природы, в движениях ли собственного сердца, но постоянно чувствуется, что жизнь отзывается в них со светлой, ясной стороны своей, в какой-то отрешенности от всех житейских тревог, отзывается тем, что в ней есть цельного, гармонического, восхитительного, именно тем, чем она есть - высочайшее блаженство. Всякому, вероятно, знакомы эти мимолетные минуты безотчетно-радостного чувства жизни». Фет схватывает их на лету и дает чувствовать в своей поэзии. Почти во всех его произведениях сверкает эта светлая, искристая струя, поднимающая наш обыденный, будничный строй жизни на какой-то вольный, праздничный тон, уносящий душу в светлую, блаженную сферу» Русская эстетика и критика 40 - 50 - х годов XIX в. М., 1992. С.501..
23 ноября 1820 года в селе Новоселки, расположенном близ Мценска, в семье Каролины Шарлотты Фет и Афанасия Неофитовича Шеншина родился великий русский поэт Афанасий Афанасьевич Фет. Родители его обвенчались без православного обряда за границей (мать поэта была лютеранкой), из-за чего брак, узаконенный в Германии, в России был признан недействительным.
Лишение дворянского титула
Позже, когда было совершено венчание по православному обряду, Афанасий Афанасьевич уже проживал под фамилией матери - Фет, считаясь ее внебрачным ребенком. Мальчик оказался лишенным, кроме отцовской фамилии, и дворянского титула, российского гражданства и прав на наследство. Для юноши на долгие годы важнейшей жизненной целью стало вернуть себе фамилию Шеншин и все связанные с ней права. Лишь под старость лет он смог добиться этого, возвратив себе потомственное дворянство.
Обучение
Будущий поэт в 1838 году поступил в пансион профессора Погодина в Москве, а в августе этого же года был зачислен на словесное отделение в Московский университет. В семье своего однокурсника и друга он прожил студенческие годы. Дружба молодых людей способствовала формированию у них общих идеалов и взглядов на искусство.
Первые пробы пера
Афанасий Афанасьевич начинает сочинять стихи, и в 1840 году в свет выходит изданный за собственный счет поэтический сборник под названием "Лирический Пантеон". В этих стихотворениях отчетливо слышались отзвуки поэтического творчества Евгения Баратынского, и С 1842 года Афанасий Афанасьевич постоянно печатается в журнале "Отечественные записки". Виссарион Григорьевич Белинский уже в 1843 году пишет, что из всех живущих в Москве поэтов Фет "всех даровитее", а стихи этого автора ставит наравне с произведениями Михаила Юрьевича Лермонтова.
Необходимость военной карьеры
Фет стремился к литературной деятельности всей душой, однако неустойчивость материального и социального положения вынуждают поэта изменить свою судьбу. Афанасий Афанасьевич в 1845 году поступает унтер-офицером в один из полков, находящихся в Херсонской губернии, для того, чтобы иметь возможность получить потомственное дворянство (право на которое давал старший офицерский чин). Оторванный от литературной среды и столичной жизни он почти прекращает печататься, еще и потому, что вследствие падения спроса на поэзию журналы не проявляют интереса к его стихам.
Трагическое событие в личной жизни Фета
В херсонские годы случилось предопределившее личную жизнь поэта трагическое событие: при пожаре погибла его возлюбленная - Мария Лазич, девушка-бесприданница, на которой он не решился жениться из-за своей бедности. После отказа Фета с ней случилось странное происшествие: от свечи на Марии загорелось платье, она побежала в сад, но не справилась с тушением одежды и задохнулась в дыму. В этом можно было заподозрить попытку девушки покончить с собой, и в стихах Фета еще долго будут звучать отголоски этой трагедии (например, стихотворение "Когда читала ты мучительные строчки...", 1887 год).
Поступление в Лейб-гвардии Уланский полк
В 1853 году происходит крутой поворот в судьбе поэта: ему удалось поступить в гвардию, в расквартированный возле Петербурга Лейб-гвардии Уланский полк. Теперь Афанасий Афанасьевич получает возможность посещать столицу, возобновляет свою литературную деятельность, начинает регулярно печатать стихи в "Современнике", "Русском вестнике", "Отечественных записках", "Библиотеке для чтения". Он сближается с Иваном Тургеневым, Николаем Некрасовым, Василием Боткиным, Александром Дружининым - редакторами "Современника". Имя Фета, к тому времени уже полузабытое, снова появляется в обзорах, статьях, хронике журнала, а с 1854 года печатаются и его стихи. Иван Сергеевич Тургенев стал наставником поэта и даже подготовил новое издание его произведений в 1856 году.
Судьба поэта в 1856-1877 годах
На службе Фету не везло: каждый раз ужесточались правила получения потомственного дворянства. В 1856 году он оставил военную карьеру, так и не добившись своей главной цели. В Париже в 1857 году Афанасий Афанасьевич женился на дочери богатого купца, Марии Петровне Боткиной, и обзавелся поместьем в Мценском уезде. В то время он почти не писал стихов. Являясь сторонником консервативных взглядов, Фет резко отрицательно воспринял отмену в России крепостного права и, начиная с 1862 года, стал регулярно публиковать очерки в "Русском вестнике", обличавшие с позиции помещика-землевладельца пореформенные порядки. В 1867-1877 годах он исполнял должность мирового судьи. В 1873 году наконец-то Афанасий Афанасьевич получает потомственное дворянство.
Судьба Фета в 1880-е годы
В литературу поэт возвращается лишь в 1880-х годах, переехав в Москву и разбогатев. В 1881 году была осуществлена его давняя мечта - вышел созданный им перевод его любимого философа, "Мир как воля и представление". В 1883 году публикуется перевод всех сочинений поэта Горация, начатый Фетом еще в студенческие годы. К периоду с 1883 по 1991 годы относится выход в свет четырех выпусков поэтического сборника "Вечерние огни".
Лирика Фета: общая характеристика
Поэзия Афанасия Афанасьевича, по своим истокам романтическая, является как бы связующим звеном между творчеством Василия Жуковского и Александра Блока. Поздние стихотворения поэта тяготели к тютчевской традиции. Основные лирики Фета - любовная и пейзажная.
В 1950-1960-е годы, во время становления Афанасия Афанасьевича как поэта, в литературной среде почти полновластно господствовал Некрасов и его сторонники - апологеты воспевающей общественные, гражданские идеалы поэзии. Поэтому Афанасий Афанасьевич со своим творчеством, можно сказать, выступил несколько несвоевременно. Особенности лирики Фета не позволяли ему примкнуть к Некрасову и его группе. Ведь, по мнению представителей гражданской поэзии, стихи должны быть обязательно злободневными, выполняющими пропагандистскую и идеологическую задачу.
Философские мотивы
Фета пронизывает все его творчество, отражаясь и в пейзажной, и в любовной поэзии. Хотя Афанасий Афанасьевич даже дружил со многими поэтами некрасовского круга, он утверждал, что искусство не должно интересоваться ничем, кроме красоты. Лишь в любви, природе и собственно искусстве (живописи, музыке, скульптуре) он находил непреходящую гармонию. Философская лирика Фета стремилась уйти как можно дальше от действительности, созерцая непричастную к суете и горечи повседневности красоту. Это обусловило принятие в 1940-е годы Афанасием Афанасьевичем романтической философии, а в 1960-е - так называемой теории чистого искусства.
Преобладающее настроение в его произведениях - упоение природой, красотой, искусством, воспоминаниями, восторг. Таковы особенности лирики Фета. Часто у поэта встречается мотив полета от земли прочь вслед за лунным светом или чарующей музыкой.
Метафоры и эпитеты
Все, что относится к категории возвышенного и прекрасного, наделяется крыльями, прежде всего любовное чувство и песня. Лирика Фета часто использует такие метафоры, как "крылатый сон", "крылатая песня", "крылатый час", "крылатый слова звук", "окрыленный восторгом" и др.
Эпитеты в его произведениях описывают обычно не сам объект, а впечатление лирического героя от увиденного. Поэтому они могут быть необъяснимыми логически и неожиданными. Например, скрипка может получить определение "тающей". Характерные для Фета эпитеты - "мертвые грезы", "благовонные речи", "серебряные сны", "травы в рыдании", "вдовевшая лазурь" и др.
Часто картина рисуется с помощью зрительных ассоциаций. Стихотворение "Певице" - яркий тому пример. В нем показано стремление воплотить ощущения, создаваемые мелодией песни, в конкретные образы и ощущения, из которых и состоит лирика Фета.
Стихи эти весьма необычны. Так, "даль звенит", и "кротко светит" улыбка любви, "голос горит" и замирает вдали, словно "заря за морем", чтобы снова выплеснуться жемчуга "громким приливом". Таких сложных смелых образов не знала в то время русская поэзия. Они утвердились намного позже, лишь с появлением символистов.
Говоря о творческой манере Фета, упоминают также импрессионизм, который основан на непосредственной фиксации впечатлений действительности.
Природа в творчестве поэта
Пейзажная лирика Фета - источник божественной красоты в вечном обновлении и разнообразии. Многие критики упоминали, что природа описана этим автором будто из окна помещичьей усадьбы или из перспективы парка, как будто специально для того, чтобы вызвать восхищение. Пейзажная лирика Фета является универсальным выражением красоты не тронутого человеком мира.
Природа для Афанасия Афанасьевича - часть собственного "Я", фон для его переживаний и чувств, источник вдохновения. Лирика Фета как будто стирает грань между внешним и внутренним миром. Поэтому человеческие свойства в его стихах могут быть приписаны мраку, воздуху, даже цвету.
Очень часто природа в лирике Фета - это ночной пейзаж, так как именно ночью, когда дневная суета успокаивается, легче всего наслаждаться всеобъемлющей, нерушимой красотой. В этом времени суток у поэта нет проблесков хаоса, завораживавшего и пугавшего Тютчева. Царит скрытая днем величественная гармония. Не ветер и тьма, а звезды и луна выходят на первое место. По звездам читает Фет "огненную книгу" вечности (стихотворение "Среди звезд").
Темы лирики Фета не ограничиваются описанием природы. Особый раздел его творчества составляет поэзия, посвященная любви.
Любовная лирика Фета
Любовь для поэта - это целое море чувств: и робкое томление, и наслаждение душевной близостью, и апофеоз страсти, и счастье двух душ. Поэтическая память этого автора не ведала границ, что позволяло ему писать посвященные первой любви стихотворения даже на склоне своих лет так, словно он еще находился под впечатлением от столь желанного недавнего свидания.
Чаще всего поэт описывал зарождение чувства, самые просветленные, романтические и трепетные его моменты: первые соприкосновения рук, долгие взгляды, первую вечернюю прогулку в саду, рождающее духовную близость созерцание красоты природы. Лирический герой говорит, что не меньше, чем самим счастьем, дорожит ступенями к нему.
Пейзажная и любовная лирика Фета составляют нераздельное единство. Обостренное восприятие природы часто вызвано любовными переживаниями. Яркий пример этого - миниатюра "Шепот, робкое дыханье..." (1850 год). То, что в стихотворении отсутствуют глаголы, - не только оригинальный прием, но и целая философия. Действия нет потому, что описывается на самом деле лишь один миг или целый ряд мгновений, неподвижных и самодостаточных. Образ возлюбленной, описанный путем детализации, как бы растворяется в общей гамме чувств поэта. Здесь нет цельного портрета героини - его должно дополнить и воссоздать воображение читателя.
Любовь в лирике Фета часто дополняется другими мотивами. Так, в стихотворении "Сияла ночь. Луной был полон сад..." в едином порыве соединяются три чувства: восхищение музыкой, упоительной ночью и вдохновенным пением, перерастающее в любовь к певице. Вся душа поэта растворяется в музыке и вместе с тем в душе поющей героини, являющейся живым воплощением этого чувства.
Это стихотворение трудно причислить однозначно к любовной лирике или стихам об искусстве. Вернее было бы определить его как гимн красоте, сочетающий живость переживания, его прелесть с глубоким философским подтекстом. Подобное мировоззрение называется эстетизмом.
Афанасий Афанасьевич, уносясь на крыльях вдохновения за пределы земного бытия, чувствует себя повелителем, равным богам, силой своего поэтического гения преодолевающим ограниченность возможностей человека.
Заключение
Вся жизнь и творчество этого поэта - поиск красоты в любви, природе, даже смерти. Смог ли он ее найти? На этот вопрос способен ответить лишь тот, кто действительно понял творческое наследие данного автора: услышал музыку его произведений, увидел пейзажные полотна, прочувствовал красоту поэтических строк и научился находить гармонию в окружающем мире.
Мы рассмотрели основные мотивы лирики Фета, характерные особенности творчества этого великого литератора. Так, например, как и любой поэт, Афанасий Афанасьевич пишет о вечной теме жизни и смерти. Его не пугают одинаково ни смерть, ни жизнь ("Стихи о смерти"). К физической кончине поэт испытывает лишь холодное безразличие, а земное существование оправдывается Афанасием Афанасьевичем Фетом только творческим огнем, соизмеримым в его представлении с "целым мирозданием". Звучат в стихах и античные мотивы (например, "Диана"), и христианские ("Ave Maria", "Мадонна").
Более подробную информацию о творчестве Фета вы можете найти в школьных учебниках по русской литературе, в которых лирика Афанасия Афанасьевича рассматривается довольно подробно.
Великий российский лирик А. Фет родился 5 декабря 1820 года. Но биографы сомневаются не только в точной дате его рождения. Таинственные факты своего истинного происхождения мучили Фета до конца жизни. Помимо отсутствия отца как такового, непонятна была и ситуация с настоящей фамилией. Все это окутывает жизнь и творчество Фета некой загадочностью.
Родители Фета
По официальной версии, русский дворянин Афанасий Неофитович Шеншин, находясь на лечении в немецком городе Дармштадт, поселился в доме оберкригскомиссара Карла Беккера. Спустя некоторое время отставной армейский офицер увлекается дочкой хозяина Шарлоттой. Однако Шарлотта на тот момент была уже несвободна и состояла в браке с мелким немецким чиновником Карлом Фетом, который тоже жил в доме Беккера.
Несмотря на эти обстоятельства и даже на наличие у Шарлотты дочери от Фета, завязывается бурный роман. Чувства влюбленных были настолько сильны, что Шарлотта решается на побег вместе с Шеншиным в Россию. Осенью 1820 года Шарлотта, бросив мужа и дочку, уезжает из Германии.
Затянувшийся развод матери
Очерк жизни и творчества Фета невозможен без рассказа об отношениях его родителей. Будучи уже в России, Шарлотта мечтает об официальном разводе с Карлом Фетом. Но развод в те времена был довольно длительным процессом. Некоторые биографы утверждают, что из-за этого обряд венчания между Шеншиным и Шарлоттой произошел через два года после рождения маленького Афанасия, их общего сына. По одной из версий Шеншин якобы подкупил священника для того, чтобы дать мальчику свою фамилию.
Вероятно, именно этот факт повлиял на всю жизнь поэта. К нарушениям такого рода в Российской империи относились довольно строго. Однако все источники подтверждают факт венчания Шеншина и Шарлотты, которая впоследствии взяла себе имя Шеншиной.
Из дворян в нищие
Знакомясь с биографией лирика, невольно задаешься вопросом о том, что повлияло на жизнь и творчество Фета. Все до мелочей подробности узнать сложно. Но основные вехи нам вполне доступны. Маленький Афанасий до 14 лет считал себя потомственным российским дворянином. Но потом благодаря усердной работе судейских чиновников тайна происхождения ребенка была раскрыта. В 1834 году было учинено следствие по этому делу, в результате которого постановлением Орловского губернского правления будущий поэт был лишен права называться Шеншиным.
Понятно, что сразу же начались насмешки недавних товарищей, которые мальчик переживал довольно болезненно. Отчасти именно это послужило развитию душевной болезни Фета, преследовавшей его до смерти. Однако гораздо важнее было то, что в этой ситуации он не имел не только права на наследство, но и вообще, судя по документам, представленным из архивов того времени, был лицом без подтверждённой национальности. В один момент потомственный российский дворянин с богатым наследством превратился в нищего, никому, кроме матери, не нужного человека, без фамилии и Потеря была настолько велика, что сам Фет считал это событие обезобразившим его жизнь до смертного одра.
Иностранец Фет
Можно себе представить, через что прошла мать поэта, вымаливая у судейских крючкотворов хоть какую-то справку о происхождении своего сына. Но все было напрасно. Женщина пошла другим путем.
Вспомнив свои немецкие корни, она воззвала к жалости своего бывшего немецкого мужа. История умалчивает, как Елена Петровна добилась желаемого результата. Но он был. Родственники прислали официальное подтверждение того, что Афанасий приходится сыном Фету.
Так у поэта появилась хотя бы фамилия, жизнь и творчество Фета получили новый толчок в развитии. Однако во всех циркулярах он все же продолжал именоваться «иностранец Фет». Естественным выводом из этого стало полное лишение наследства. Ведь теперь иноземец не имел ничего общего с дворянином Шеншиным. Именно в этот момент им овладела идея любыми путями вернуть себе утраченные русское имя и титул.
Первые шаги в поэзии
Афанасий поступает в Московский университет на факультет словесности и именуется в университетских формулярах все так же - «иностранец Фет». Там он знакомится с будущим поэтом и критиком Историки полагают, что жизнь и творчество Фета изменились именно в этот момент: считается, что Григорьев открыл поэтический дар Афанасия.
Вскоре выходит Фета - «Лирический пантеон». Поэт написал ее будучи еще студентом университета. Читатели высоко оценили дар юноши - им было все равно, к какому сословию принадлежит автор. И даже суровый критик Белинский неоднократно подчёркивал в своих статьях поэтический дар молодого лирика. Отзывы Белинского, по сути, послужили Фету своеобразным пропуском в мир российской поэзии.
Афанасий стал печататься в различных изданиях и уже через несколько лет подготовил новый лирический сборник.
Военная служба
Однако радость творчества не могла вылечить больную душу Фета. Мысль о своем истинном происхождении не давала покоя молодому человеку. Он готов был идти на все, лишь бы доказать его. Во имя великой цели Фет сразу же после окончания университета поступает на военную службу, надеясь в армии заслужить дворянство. Он попадает службу в один из провинциальных полков, расположенных в Херсонской губернии. И сразу же первый успех - Фет получает официально российское гражданство.
Но и поэтическая деятельность не заканчивается, он все равно продолжает много писать и печататься. Спустя некоторое время армейский быт провинциальной части дает о себе знать: жизнь и творчество Фета (стихи он пишет все реже) становятся все мрачнее и неинтереснее. Тяга к поэзии ослабевает.
Фет в личной переписке начинает жаловаться друзьям на тяготы своего нынешнего существования. К тому же, судя по некоторым письмам, он испытывает финансовые затруднения. Поэт даже готов на лишь бы избавиться от нынешнего гнетущего физически и морально плачевного положения.
Перевод в Петербург
Довольно мрачными были жизнь и творчество Фета. Кратко излагая основные события, заметим, что поэт тянул солдатскую лямку долгих восемь лет. И вот перед самым получением первого в своей жизни офицерского чина Фет узнает о специальном указе, который поднимал выслугу и уровень армейского звания для получения дворянского чина. Иными словами, дворянство теперь предоставлялось только человеку, получившему более высокое офицерское звание, нежели было у Фета. Это известие совсем деморализовало поэта. Он понимал, что вряд ли дослужится до этого звания. Жизнь и творчество Фета снова перекраивались по чужой милости.
Женщины, с которой можно было бы связать свою жизнь по расчету, также не было на горизонте. Фет продолжал служить, все больше впадая в депрессивное состояние.
Однако удача наконец улыбнулась поэту: ему удалось перевестись в гвардейский лейб-уланский полк, который квартировался недалеко от Петербурга. Это событие случилось в 1853 году и удивительным образом совпало с изменением отношения общества к поэзии. Некоторый спад интереса к литературе, обозначившийся в середине 1840-х годов, прошел.
Теперь же, когда Некрасов стал главным редактором журнала «Современник» и собрал под своим крылом элиту российской литературы, времена явно способствовали развитию любой творческой мысли. Наконец, увидел свет давно написанный второй сборник стихов Фета, о котором забыл и сам поэт.
Поэтическое признание
Стихи, напечатанные в сборнике, произвели впечатление на ценителей поэзии. И вскоре такие известные литературные критики того времени, как В. П. Боткин и А. В. Дружинин, оставили о произведениях довольно лестные отзывы. Более того, под давлением Тургенева они помоги Фету выпустить новую книгу.
В сущности, это были все те же ранее написанные стихи 1850 года. В 1856 году, после выхода нового сборника, снова изменились жизнь и творчество Фета. Кратко говоря, на поэта обратил внимание сам Некрасов. Немало лестных слов в адрес Афанасия Фета было написано именно мэтром российской литературы. Вдохновлённый столь высокими похвалами поэт развивает бурную деятельность. Он печатается почти во всех литературных журналах, что, несомненно, поспособствовало некоторому улучшению финансового положения.
Романтическое увлечение
Постепенно наполнялись светом жизнь и творчество Фета. Самое главное его желание - получение дворянского титула - должно было скоро осуществиться. Но очередной императорский указ вновь поднимал планку получения потомственного дворянства. Теперь, чтобы обрести заветный чин, нужно было уже дослужиться до полковника. Поэт понял, что дальше продолжать тянуть ненавистную ему лямку военной службы просто бесполезно.
Но как часто это бывает, человеку не может не везти абсолютно во всем. Еще находясь на Украине, Фет был приглашён на прием к своим друзьям Бржевским и в соседнем имении повстречал девушку, которая потом долго не выходила у него из головы. Это была одаренная музыкантша Елена Лазич, чей талант поразил даже знаменитого композитора гастролировавшего тогда по Украине.
Как оказалось, Елена была страстной поклонницей поэзии Фета, а тот, в свою очередь, был поражен музыкальными способностями девушки. Конечно, без романтики невозможно представить себе жизнь и творчество Фета. Краткое содержание его романа с Лазич умещается в одну фразу: молодые люди испытывали нежные чувства друг к другу. Однако Фет очень тяготится своим бедственным финансовым положением и не решается на серьёзное развитие событий. Поэт пытается объяснить свои проблемы Лазич, но та, как все девушки в такой ситуации, плохо понимает его терзания. Фет прямым текстом говорит Елене о том, что свадьбы не будет.
Трагическая смерть любимой
После этого он старается не видеться с девушкой. Уезжая в Петербург, Афанасий понимает, что обречён на вечное духовное одиночество. По мнению некоторых историков, изучающих его жизнь и творчество, Афанасий Фет слишком прагматично писал друзьям про женитьбу, про любовь и про Елену Лазич. Скорее всего, романтичный Фет просто увлекся Еленой, не собираясь отягощать себя более серьезными отношениями.
В 1850 году, будучи в гостях у тех же Бржевских, он не решается поехать в соседнее поместье, чтобы расставить все точки над «i». Позже Фет очень жалел об этом. Дело в том, что Елена вскоре трагически погибла. История умалчивает, являлась ли ее страшная смерть самоубийством или нет. Но факт остается фактом: девушка сгорела заживо в поместье.
Сам Фет узнал об этом, когда в очередной раз посетил своих друзей. Это настолько потрясло его, что до конца жизни поэт винил именно себя в смерти Елены. Он мучился тем, что не смог найти правильных слов, чтобы успокоить девушку и объяснить ей свое поведение. После смерти Лазич было много кривотолков, однако никто и никогда не доказал причастность Фета к этому печальному событию.
Брак по расчету
Справедливо рассудив, что на армейской службе он вряд ли достигнет своей цели - дворянского титула, Фет берет длительный отпуск. Взяв с собой все накопленные гонорары, поэт устремляется в путешествие по Европе. В 1857 году в Париже он неожиданно женится на Марии Петровне Боткиной, дочери богатого торговца чаем, которая, ко всем прочему, была родной сестрой литературного критика В. П. Боткина. Судя по всему, это и был тот самый брак по расчету, о котором так долго мечтал поэт. Современники очень часто спрашивали Фета о причинах женитьбы, на что тот отвечал красноречивым молчанием.
В 1858 году Фет приезжает в Москву. Его опять одолевают мысли о скудности финансов. Видимо, приданое жены не в полной мере удовлетворяет его требованиям. Поэт очень много пишет, много издается. Зачастую количество произведений не соответствует их качеству. Это подмечают и близкие друзья, и литературные критики. Серьезно охладела к творчеству Фета и публика.
Помещик
Примерно в это же время уходит от столичной суеты Лев Толстой. Осев в Ясной Поляне, он пытается вернуть вдохновение. Вероятно, Фет решил последовать его примеру и осесть в своем имении в Степановке. Иногда говорят, что здесь закончились жизнь и творчество Фета. Интересные факты, однако, нашлись и в этом периоде. В отличие от Толстого, который действительно обрел в провинции второе дыхание, Фет все больше забрасывает литературу. Он теперь увлечен поместьем и хозяйством.
Нужно отметить, что как помещик он действительно себя нашел. Уже через некоторое время Фет приумножает свои владения, купив еще несколько соседних имений.
Афанасий Шеншин
В 1863 году поэт издает небольшой лирический сборник. Даже несмотря на маленький тираж он так и остался нераспроданным. Зато соседи-помещики оценили Фета совсем в другом качестве. Около 11 лет он занимал выборную должность мирового судьи.
Жизнь и творчество Афанасия Афанасьевича Фета подчинены были единственной цели, к которой он шел с поразительным упорством, - восстановлению своих дворянских прав. В 1873 году выходит царский указ, который ставит точку в сорокалетних мытарствах поэта. Он полностью восстановлен в правах и узаконен как дворянин с фамилией Шеншин. Афанасий Афанасьевич признается жене, что даже не хочет вслух произносить ненавистную ему фамилию Фет.
Противоречивость жизни и личности Фета, времени, в которое ему выпало жить, практически не отразилась в его лирике, гармоничной, по преимуществу светлой, жизнеутверждающей. Поэт сознательно стремился противопоставить собственным неудачам и испытаниям, прозе жизни, угнетающей человеческий дух, «чистый и свободный воздух поэзии».Обращаясь в стихотворении «Поэтам» (1890) к собратьям по перу, Фет писал:
С торжищ житейских, бесцветных и душных,
Видеть так радостно тонкие краски,
В радугах ваших, прозрачно-воздушных,
Неба родного мне чудятся ласки.
Оригинальный взгляд на поэзию он формулировал так: «Поэт есть сумасшедший и никуда не годный человек, лепечущий божественный вздор». В этом высказывании выражена мысль об иррациональности поэзии. «Что не выразишь словами, звуком на душу навей», — вот задача поэта. Творчество Фета в соответствии с этой установкой чрезвычайно музыкально. Он, как правило, не стремится создавать картины, а говорит о своем впечатлении от увиденного, услышанного, осмысленного. Не случайно Фета называют предшественником импрессионизма (от франц. Impression — впечатление), направления, утвердившегося в искусстве рубежа XIX—XX вв.
Стихотворение «Майская ночь» (1870) показательно для уяснения творческой методологии Фета. Оно являет собой оригинальный сплав романтизма и реализма. Поэт, вроде бы, говорит о невозможности счастья «на суетной земле... в среде убогой», «оно — как дым», но идеал Фета все же реализуется в сугубо земной, хотя возвышенной и прекрасной любви, в столь же полных жизни, красок, запахов картинах природы. Социальное, житейское поэт последовательно противопоставляет иным проявлениям земного бытия, полным эстетического содержания.
Природа — не просто одна из тем лирики Фета, но важнейший источник поэтической образности большинства его стихотворений.
В стихотворении «Вечер» (1855) с удивительной тонкостью передан сам процесс перехода природы от дневного к ночному состоянию. Вся первая строфа составлена из безличных предложений, призванных выразить текучесть, переходность момента, движение, в котором находится мир:
Прозвучало над ясной рекою,
Прозвенело в померкшем лугу,
Прокатилось над рощей немою,
Засветилось на том берегу.
Затем синтаксис становится более полным, как бы создавая впечатление ставших в вечернем свете более четкими контуров предметов.
Переходные, пограничные состояния природы особенно привлекают поэта. Они запечатлеваются как слепок тайных желаний человеческой души, стремящейся к возвышенному и любящей земное. В стихотворении «Заря прощается с землею...» (1858) этот человеческий аспект восприятия происходящего в мире выражен отчетливо. Позиция лирического героя обозначена уже в первой строфе:
Смотрю на лес, покрытый мглою,
И на огни его вершин.
Именно ему принадлежат восхищенные восклицания двух последующих четверостиший, он размышляет о том, что деревья, стремящиеся в небо вслед за уходящими солнечными лучами:
Как будто, чуя жизнь двойную
И ей овеяны вдвойне, —
И землю чувствуют родную,
И в небо просятся оне.
...Как душа человека — в этом убеждает одухотворенная картина вечернего леса, созданная поэтом.
Фет не акцентирует связь человека с природой, она проявляется как естественное качество изображаемой жизни, героев. В этом, кроме проанализированных выше, убеждает и стихотворение «Еще весны душистой нега» (1854). Полные снега овраги, гремящая по утренней морозной земле телега, пролетающие вестниками весны птицы, «красавица степная с румянцем сизым на щеках» изображены как естественные части общей картины жизни, ждущей очередного и вечно нового прихода весны.
Синтаксическая «крайность» характеризует и строй стихотворений «Это утро, радость эта...» (1881), «Шепот, робкое дыханье...» (1850). Здесь поэт вовсе отказывается от глаголов. При этом стихотворения наполнены событиями жизнью, движением. В пейзажном стихотворении «Это утро, радость эта...» перечисление, нагнетание примет весны может показаться «голым», безоценочным: «Эти горы, эти долы, эти мошки, эти пчелы, этот зык и свист». Но все перечисляемое окрашено в совершенно определенные тона первой строкой, как первым лучом утреннего весеннего солнца. И повторяющееся 23 раза в разных вариантах местоимение — «это», «эта», «этот», «эти» — как бы связывает разрозненные кусочки бытия в единую живую и движущуюся картину Каждый повтор — как вдох и выдох восторга перед открывающейся красотой преображенной весенней природы.
В стихотворении «Шепот, робкое дыханье...» при отсутствии сказуемых поэт создает последовательный рассказ о любовном свидании, вечерней встрече (первая строфа), дивной ночи, проведенной любящими наедине (вторая строфа), расставанье на утренней заре (третья строфа). Природа дает поэту краски для создания картины полной неги и в то же время целомудренной любви. Прием психологического параллелизма использован здесь поэтом с высшим мастерством. Любовь в изображении Фета драгоценна каждым своим мигом, даже слезы расставания — одно из проявлений счастья, переполняющего любящих и выплеснувшегося в финальной строке:
И заря, заря!
Стихотворения «На заре ты ее не буди», «Я пришел к тебе с приветом...» также являются классическими образцами любовной лирики Фета. Впрочем, как всегда у Фета, можно говорить лишь о доминирующей в произведении теме, но ее развитие включает в орбиту художественного изображения иные темы, мотивы, образный мир расширяется, стремясь охватить бытие в целом.
В «Я пришел к тебе с приветом...» (1843) лирический герой стремится приобщить любимую к тому миру, который любит, которому органически принадлежит. В первых двух строфах он является ей, как вестник вечно радостного, прекрасного, обновляющегося с каждым новым днем мира живой природы. И как органичная ее часть, естественное продолжение должны восприниматься любовь, песня, о которых идет речь дальше.
Характерной особенностью картин Фета является обобщенность, частое отсутствие конкретики, индивидуального лика того, о чем идет речь. Излюбленные им образы — солнце, луна, свет, лес, воздух, день, вечер, утро, ночь — едины для всех. И в этом стихотворении речь идет о лесе, листьях, ветках, птицах вообще. Каждый читатель имеет возможность наполнить образы, воплощенные поэтом в индивидуально-неповторимой стихотворной форме, собственным зрительным, звуковым, чувственным содержанием, конкретизировать их в своем воображении за счет знакомых, дорогих и близких только ему картин, деталей.
То же можно сказать и о возлюбленной, к которой обращается лирический герой. Очевидно, что ему нет необходимости рисовать ее индивидуализированный портрет, говорить о каких-то личностных психологических качествах, потому что он ее знает, да к тому же и любит, и эта любовь делает прекрасным все окружающее. Читатель через собственный жизненный опыт может прикоснуться к доступному для всех, хрупкому и прекрасному чувству, которое так эмоционально вылилось в восклицаниях лирического героя стихотворения. Предельная обобщенность сочетается у Фета с удивительной интимностью переживания.
Так же естественно, как светит солнце, непреднамеренно, как приходит любовь, рождается и поэзия, песня, о которой идет речь в заключительной строфе стихотворения. И неважно, о чем она будет. Радость, счастье, «веселье», доступные каждому, явятся в ней — это важнее. Красота природы, любви, поэзии, жизни воплощается в этом стихотворении Фета в неразрывном и естественном единстве.
Лирика А.А.Фета по праву считается одним из наиболее ярких и оригинальных явлений русской поэзии. Она серьезно повлияла на развитие поэтов последующих десятилетий, и главное, позволяет новым поколениям читателей приобщиться к миру непреходящей красоты человеческих чувств, природы, тайной власти загадочного и прекрасного музыкального слова.
Славу А. А. Фета в русской литературе составила его поэзия. Причем в читательском сознании он давно воспринимается как центральная фигура в области русской классической лирики. Центральная с хронологической точки зрения: между элегическими опытами романтиков начала XIX столетия и Серебряным веком (в знаменитых ежегодных обзорах русской литературы, которые печатал в начале 1840-х годов В. Г. Белинский, имя Фета стоит рядом с именем М. Ю. Лермонтова; итоговый же свой сборник «Вечерние огни» Фет издает в эпоху пред-символизма). Но центральная и в другом смысле — по характеру его творчества: оно в высшей степени отвечает нашим представлениям о самом явлении лирики. Можно было бы назвать Фета самым «лиричным лириком» XIX века.
Один из первых тонких ценителей фетовской поэзии критик В. П. Боткин главным ее достоинством называл лиризм чувства. Об этом же писал и другой его современник, известный литератор А. В. Дружинин: «Фет чует поэзию жизни, как страстный охотник чует неведомым чутьем то место, где ему следует охотиться».
Непросто сразу ответить на вопрос о том, как проявляется этот лиризм чувства, откуда берется это ощущение фетовского «чутья поэзии», в чем, собственно, состоит своеобразие его лирики.
По своей тематике на фоне поэзии романтизма лирика Фета, особенности и темы которой мы подробно разберем, достаточно традиционна. Это пейзажная, любовная лирика, антологические стихотворения (написанные в духе античности). И сам Фет в своем первом (изданном в то время, когда он был еще студентом Московского университета) сборнике «Лирический пантеон» (1840) открыто продемонстрировал свою верность традиции, представив своеобразную «коллекцию» модных романтических жанров, подражая Шиллеру, Байрону, Жуковскому, Лермонтову. Но это был ученический опыт. Собственный голос Фета читатели услышали чуть позже — в его журнальных публикациях 1840-х годов и, главное, в последующих его сборниках стихотворений — 1850,1856 годов. Издатель первого из них, друг Фета поэт Аполлон Григорьев, в своей рецензии написал о самобытности Фета как поэта субъективного, поэта неопределенных, недосказанных, смутных чувств, как он выразился — «получувств».
Конечно, Григорьев имел в виду не размытость и неясность фетовских эмоций, а стремление поэта выразить такие тонкие оттенки чувства, которые не могут быть однозначно поименованы, охарактеризованы, описаны. Да Фет и не тяготеет к описательным характеристикам, к рационализму, наоборот — всячески стремится уйти от них. Тайна его стихов во многом определяется как раз тем, что они принципиально не поддаются растолкованию и вместе с тем производят впечатление удивительно точно переданного душевного состояния, переживания.
Таково, к примеру, одно из самых известных, ставшее хрестоматийным стихотворение «Я пришел к тебе с приветом... ». Лирический герой, захваченный красотой летнего утра, стремится поведать о ней своей любимой — стихотворение представляет собой произнесенный на одном дыхании монолог, обращенный к ней. Наиболее часто повторяющееся слово в нем — «рассказать». Оно возникает на протяжении четырех строф четырежды — как рефрен, определяющий настойчивое желание, внутреннее состояние героя. Однако никакого связного рассказа в этом монологе как раз и нет. Нет и последовательно выписанной картины утра; есть ряд маленьких эпизодов, штрихов, деталей этой картины, как будто выхваченных наугад восторженным взглядом героя. Но чувство, цельное и глубокое переживание этого утра в высшей степени есть. Оно сиюминутно, но сама минута эта бесконечно прекрасна; рождается эффект остановленного мгновения.
В еще более заостренной форме этот же эффект видим в другом стихотворении Фета — «Это утро, радость эта... ». Здесь чередуются, смешиваются в вихре чувственного восторга уже даже не эпизоды, детали, как это было в предшествующем стихотворении, а отдельные слова. Причем слова номинативные (называющие, обозначающие) — имена существительные, лишенные определений:
Это утро, радость эта,
Эта мощь и дня и света,
Этот синий свод,
Этот крик и вереницы,
Эти стаи, эти птицы,
Этот говор вод...
Перед нами как будто только простое перечисление, свободное от глаголов, глагольных форм; стихотворение-эксперимент. Единственное поясняющее слово, многократно (уже не четыре, а двадцать четыре (!) раза) возникающее на пространстве восемнадцати коротких строк — «это» («эти», «этот»). Согласимся: чрезвычайно неживописное слово! Казалось бы, оно так мало подходит для описания такого красочного явления, как весна! Но при чтении фетовской миниатюры возникает завораживающее, магическое, прямо проникающее в душу настроение. И в частности, заметим, благодаря неживописному слову «это». Многократно повторенное, оно создает эффект непосредственного видения, нашего соприсутствия в мире весны.
Являются ли остальные слова только отрывочными, внешне беспорядочными? Они выстроены в логически «неправильные» ряды, где соседствуют абстракции («мощь», «радость») и конкретные черточки пейзажа («синий свод»), где союзом «и» соединены «стаи» и «птицы», хотя, очевидно, подразумеваются птичьи стаи. Но и эта бессистемность значима: так выражает мысли человек, захваченный непосредственным впечатлением и глубоко его переживающий.
Зоркий глаз исследователя-литературоведа может выявить в этом как будто сумбурном перечислительном ряду глубинную логику: сначала взгляд, устремленный вверх (небо, птицы), потом — вокруг (ивы, березы, горы, долы), наконец — обращенный внутрь себя, в свои ощущения (мгла и жар постели, ночь без сна) (Гаспаров). Но это именно глубинная композиционная логика, восстанавливать которую читатель не обязан. Его дело — пережить, прочувствовать «весеннее» душевное состояние.
Ощущение удивительно прекрасного мира присуще лирике Фета, и во многом оно возникает благодаря такой внешней «случайности» отбора материала. Создается впечатление, что любые, наугад выхваченные взглядом из окружающего черты и детали упоительно прекрасны, но тогда (делает вывод читатель) таков и весь мир, остающийся за пределами внимания поэта! Такого впечатления Фет и добивается. Его поэтическая саморекомендация красноречива: «природы праздный соглядатай». Иными словами, красота природного мира не требует усилий для ее выявления, она бесконечно богата и как будто сама идет навстречу человеку.
Образный мир лирики Фета создается нетрадиционно: зрительные детали производят впечатление случайно «бросившихся в глаза», что дает повод называть фетовский метод импрессионистическим (Б. Я. Бухштаб). Цельность, единство фетовскому миру придают в большей степени не зрительные, а другие виды образного восприятия: слуховые, обонятельные, осязательные.
Вот его стихотворение, названное «Пчелы »:
Пропаду от тоски я и лени,
Одинокая жизнь не мила,
Сердце ноет, слабеют колени,
В каждый гвоздик душистой сирени,
Распевая, вползает пчела...
Если бы не заглавие, то начало стихотворения могло бы озадачить неотчетливостью своего предмета: о чем оно? «Тоска» и «лень» в нашем сознании — явления, достаточно далекие друг от друга; здесь же они соединены в единый комплекс. «Сердце» перекликается с «тоской», но в противовес высокой элегической традиции здесь сердце — «ноет» (фольклорно-песенная традиция), к чему тут же добавляется упоминание о совсем уж невозвышенных слабеющих коленях... «Веер» этих мотивов фокусируется в конце строфы, в ее 4-й и 5-й строках. Они готовятся композиционно: перечисление в рамках первой фразы все длится, перекрестная рифмовка настраивает читателя на ожидание четвертой строки, рифмующейся со 2-й. Но ожидание затягивается, оттягивается неожиданно продолжающей рифменный ряд строчкой со знаменитым «гвоздиком сирени» — первой зримой деталью, сразу впечатывающимся в сознание образом. Его возникновение завершено в пятой строке появлением «героини» стихотворения — пчелой. Но тут уже важна не внешне зримая, а звуковая ее характеристика: «распевая». Это распевание, помноженное на бесчисленное множество пчел («в каждый гвоздик»!), и создает единое поле поэтического мира: весеннего роскошного гула-гуда в буйстве цветущих сиреневых кустов. Вспоминается заглавие — и определяется главное в этом стихотворении: чувство, трудно передаваемое словом состояние весенней неги, «смутных душевных порывов, не поддающихся даже тени анализа прозаического» (А. В. Дружинин).
Птичьим криком, «зыком», «свистом», «дробью» и «трелями» созидался и весенний мир стихотворения «Это утро, радость эта...».
А вот примеры обонятельной и осязательной образности:
Что за ночь! Прозрачный воздух скован;
Над землей клубится аромат.
О, теперь я счастлив, я взволнован,
О, теперь я высказаться рад!
«Что за ночь…»
Еще аллей не сумрачен приют,
Между ветвей небесный свод синеет,
А я иду — душистый холод веет
В лицо — иду — и соловьи поют.
«Еще весна...»
На пригорке то сыро, то жарко,
Вздохи дня есть в дыханьи ночном...
«Вечер»
Насыщенное запахами, влагой, теплом, ощущаемое в веяниях и дуновениях, пространство лирики Фета ощутимо материализуется — и цементирует детали внешнего мира, превращая его в неделимое целое. В пределах этого единства слиты воедино природа и человеческое «я». Чувства героя не столько созвучны событиям природного мира, сколько принципиально неразделимы с ними. Это можно было видеть во всех текстах, о которых шла речь выше; предельное («космическое») проявление этого найдем в миниатюре «На стоге сена ночью...». А вот стихотворение, также выразительное в этом плане, которое относится уже не к пейзажной, а к любовной лирике:
Жду я, тревогой объят,
Жду тут на самом пути:
Этой тропой через сад
Ты обещалась прийти.
Стихотворение о свидании, о предстоящей встрече; но сюжет о чувствах героя разворачивается через демонстрацию частных деталей природного мира: «плачась, комар пропоет»; «свалится плавно листок»; «словно струну оборвал Жук, налетевши на ель». Слух героя предельно обострен, состояние напряженного ожидания, всматривания и вслушивания в жизнь природы переживается нами благодаря замеченным им, героем, мельчайшим штрихам жизни сада. Они соединяются, сплавляются воедино в последних строчках, своеобразной «развязке»:
Ах, как пахнуло весной!
Это наверное ты!
Для героя дуновение весны (весеннего ветерка) неразделимо с приближением любимой, и мир воспринимается целостным, гармоничным и прекрасным.
Этот образ Фет выстраивал на протяжении долгих лет своего творчества, сознательно и последовательно уходя от того, что сам называл «тягостями будничной жизни». В реальной биографии Фета таких тягостей было более чем достаточно. В 1889 году, подводя итог своему творческому пути в предисловии к сборнику «Вечерние огни» (третий выпуск), он писал о своем постоянном стремлении «отворачиваться» от будничного, от скорби, не способствовавшей вдохновению, «чтобы хотя на мгновение вздохнуть чистым и свободным воздухом поэзии». И несмотря на то что у позднего Фета появляется немало стихотворений и печально-элегического, и философско-трагедийного характера, в литературную память многих поколений читателей он вошел прежде всего как создатель прекрасного мира, хранящего вечные человеческие ценности.
Он жил представлениями об этом мире, а поэтому стремился к убедительности его облика. И это ему удавалось. Особая достоверность фетовского мира — своеобразный эффект присутствия — возникает во многом благодаря конкретике образов природы в его стихах. Как давно было замечено, у Фета, в отличие, скажем, от Тютчева, мы почти не встретим слов родовых, обобщающих: «дерево», «цветок». Гораздо чаще — «ель», «береза», «ива»; «георгин», «акация», «роза» и т. п. В точном, любовном знании природы и умении использовать его в художественном творчестве рядом с Фетом можно поставить, пожалуй, только И. С. Тургенева. И это, как мы уже отметили, природа, неотделимая от душевного мира героя. Она обнаруживает свою красоту — в его восприятии, и через это же восприятие раскрывается его душевный мир.
Многое из отмеченного позволяет говорить о сходстве лирики Фета с музыкой. На это обращал внимание сам поэт; о музыкальности его лирики неоднократно писала критика. Особенно авторитетно в этом отношении мнение П. И. Чайковского, считавшего Фета поэтом «безусловно гениальным», который «в лучшие свои минуты выходит из пределов, указанных поэзии, и смело делает шаг в нашу область».
Понятие музыкальности, вообще говоря, может подразумевать многое: и фонетическое (звуковое) оформление стихотворного текста, и мелодичность его интонации, и насыщенность гармоничными звуками, музыкальными мотивами внутреннего поэтического мира. Все эти особенности присущи поэзии Фета.
В наибольшей мере мы можем ощутить их в стихотворениях, где музыка становится предметом изображения, прямой «героиней», определяя собой всю атмосферу поэтического мира: например, в одном из известнейших его стихотворений «Сияла ночь... ». Здесь музыка формирует сюжет стихотворения, но одновременно и само оно звучит особенно гармонично и напевно. В этом проявляется тончайшее фетовское чувство ритма, стиховой интонации. Такие тексты легко положить на музыку. И Фет известен как один из самых «романсных» русских поэтов.
Но можно говорить о музыкальности лирики Фета и в еще более глубоком, сущностно-эстетическом смысле. Музыка — самое выразительное из искусств, непосредственно воздействующее на сферу чувств: музыкальные образы формируются на основе ассоциативного мышления. Вот к этому качеству ассоциативности и взывает Фет.
Встречаясь неоднократно — то в одном, то в другом стихотворении,— наиболее любимые им слова «обрастают» дополнительными, ассоциативными смыслами, оттенками переживаний, тем самым семантически обогащаясь, приобретая «экспрессивные ореолы» (Б. Я. Бухштаб) — дополнительные смыслы.
Таким становится у Фета, например, слово «сад». Сад у Фета — лучшее, идеальное место мира, где происходит органичная встреча человека с природой. Там царит гармония. Сад — место размышлений и воспоминаний героя (здесь можно увидеть отличие Фета от близкого ему по духу А. Н. Майкова, у которого сад — пространство человеческого преобразующего труда); именно в саду происходят свидания.
Поэтическое слово интересующего нас поэта — слово преимущественно метафорическое, и оно многосмысленно. С другой стороны, «кочуя» из стихотворения в стихотворение, оно связывает их между собой, формируя единый мир лирики Фета. Не случайно поэт так тяготел к объединению своих лирических произведений в циклы («Снега», «Гадания», «Мелодии», «Море», «Весна» и многие другие), в которых каждое стихотворение, каждый образ особенно активно обогащался благодаря ассоциативным связям с соседствующими.
Эти особенности лирики Фета были замечены, подхвачены и развиты уже в следующем литературном поколении — поэтами-символистами рубежа веков.
