Морские странствия героя эней и одиссей. Никола

СЕМИЛЕТНЕЕ СТРАНСТВИЕ ЭНЕЯ
Когда Троя была окончательно разрушена, Эней удалился на гору Иду, взяв с собою престарелого своего отца, Апхиза, сына своего Аскания и изображения пенатов – покровителей Приамова града. Всю зиму Эней с помощью жалких остатков троянцев, собравшихся к нему, строил корабли у подошвы горы, со стороны ее к Антандру, а с наступлением весны пустился на них в море искать нового отечества себе и троянцам.

Пристали они к лежащему против Трои фракийскому берегу и хотели уже здесь остаться, построив себе город, по принуждены были покинуть это место вследствие одного несчастного предзнаменования, а именно: когда Эней, готовясь принести жертвы богам, покровителям нового города, хотел украсить алтари молодыми деревцами и пошел за ними в близлежащий лес, то увидел неслыханное, страшное чудо: с корней вытащенных им деревцев падали капли сгустившейся, черной крови. Приступая же к третьему деревцу, Эней услышал жалобный вопль, и выходящий из глубины земли голос сказал: – О, за что ты разрываешь мое тело на части, Эней? Оставь мертвых в покое, не пятнай кровью своих невинных рук и беги из этой страны, жестокой и корыстолюбивой! Я сын Приама, Полидор, убитый Полиместром. На самом этом месте пал я, пронзенный тучею копий: из них выросли деревья, которые ты видишь!

Пораженный страхом и ужасом, Эней поспешил обратно в город и рассказал о виденном чуде отцу своему и вождям народа. Все тотчас же решили покинуть эту беззаконную страну и поспешно отплыли из нее, предварительно успокоив священными жертвоприношениями душу Полидора.

Направили путь свой они к югу и прибыли вскоре к Делосу, священному острову Аполлона. Царь Аний, в то же время прорицатель и жрец Аполлона, был старый знакомый Анхиза и принял троянцев дружелюбно. Эней вопросил оракула о том, где им суждено будет основать себе город. Аполлон отвечал:
- Страна, которая была колыбелью ваших праотцев, примет вас снова к себе. Ищите вашу древнюю мать. Там воцарится дом Энея: дети его и дети детей его будут владычествовать над всеми странами.

По истолкованию Анхиза, страна эта была остров Крит, откуда некогда Тевкр переселился в троянскую землю. Полные радостной надежды, все пустились в путь к богатому, прекрасному острову, который, как носились слухи, Идоменей, старый враг их, покинул совсем.

Прибыв на Крит, они приступили к постройке города, назвав его Пергамом. Уже возвышались стены и башни юного города, возникали дома, молодые люди вступали в брак и обзаводились хозяйством, как вдруг смертоносная язва поразила народ, а тлетворное дыханье Сириуса спалило всю растительность.

При таком бедствии Эней, видя, что они ошиблись в истолковании слов оракула, хотел снова ехать к нему, но в ночь перед отъездом явились к Энею боги, покровители Трои, посланные самим Аполлоном, и возвестили ему, чтоб он оставил Крит и отправился на запад в страну Гесперию, или Италию, из которой вышли предки троянцев – Дардан и Ясий – и которая судьбою определена во владение их потомкам. Вследствие этого троянцы покинули Крит и, оставив немного людей в новом Пергаме, отплыли на запад.

В Ионийском море настигла их ужасная буря. После многих трудностей удалось им пристать к одному из Строфадских островов, на котором поселились гарпии после того, как их изгнали из царства Финея. На берегу, в высокой траве, паслись стада чудных быков и жирных коз – одни, без пастухов. Троянцы бросились на стада, убили несколько животных и стали готовить себе роскошный обед; но когда кумания были готовы, вдруг из соседних скал налетели гарпии, бросились с криком и шумом на яства, стали хватать их, разбрасывать, а остальное все испачкали грязью. Троянцы укрылись от них за деревья, под навес скалы и стали снова готовить себе еду, но гарпии и тут их заметили и налетели снова на них. Тогда троянцы, озлобившись, схватили щиты и мечи и стали рубить этих отвратительных пернатых, пока не прогнали их. Одна из гарпий, Делена, села на вершину скалы и зловеще воскликнула: – Вы убили наших быков, Эней, и заводите с нами битву? Хотите изгнать нас из нашей земли? Слушайте, что с вами будет за это. Вы достигнете Италии, как вам сказано, но прежде, чем построите себе город, там вас постигнет страшнейший голод, так что вы принуждены будете грызть столы за недостатком пищи! Сказав это, гарпия улетела в лес. Приведенные в уныние этим предсказаньем, Эней и троянцы прибегли с молитвою к богам, прося отвратить грозящее бедствие, и поспешно оставили негостеприимный остров.

Далее путь их лежал вдоль западного берега Греции, мимо царства ненавистного им Одиссея, до Эпира. Когда они здесь высадились, то с удивлением узнали, что в той земле над греками царствует Гелен, сын Приана, женатый на Андромахе, супруге Гектора. Эней пошел в ближайший город, ибо очень желал увидеться со своим старым другом. Не доходя до города, в роще встретил он Андромаху, совершавшую возлиянье богам в память дорогого ей Гектора. Пока они разговаривали, проливая слезы о своей несчастной участи, пришел Гелей из города и повел дорогого гостя к себе в город, который построил по образцу своей родной Трои.

Остальные троянцы, оставшиеся в пристани, были также приглашены в город и угощаемы в продолжение многих дней. Перед отъездом Гелен-прорицатсль предсказал Энею, какие еще предстоят опасности в пути, и затем отпустил троянцев, одарив их богатыми подарками.

Спустившись к югу, они, по совету прорицателя, пристали к восточному берегу Сицилии, близ огнедышащей Этны, минуя Сицилийский пролив и оставив его справа, ибо там грозили бедою Сцилла и Харибда. Когда троянцы стали на якорь, из близлежащего леса, выбежало вдруг какое-то существо, едва имеющее человеческое подобие, исхудавшее и в нищенском одеянии. О себе этот человек объявил, что он один из спутников Одиссея, был случайно забыт в этой стране и с тех пор, боясь страшных циклопов, постоянно скрывался в лесах.

Троянцы, забыв старую вражду, сжалились над несчастным и взяли его к себе. Но пока они слушали рассказ о страданиях чужеземца, вдруг на скале появился гигант Полифем со своим стадом.. Он был слеп и шел, ощупывая дорогу не палкою, но целою сосною. Дойдя до берега моря, он омыл свой выжженный глаз, стеная и скрежеща зубами от боли, потом вошел в воду – она не доходила ему даже по пояса.

Храня глубочайшую тишину, троянцы поспешно обрезали якорные канаты и пустились бежать. Слепой великан, услышав шум весел, бросился вслед за кораблями, по не мог догнать их и поднял страшный рев, на который сбежались нес1 циклопы с гор и из лесов. Страшным гневом заблистали глаза чудовищ, когда они увидели, что корабли избегли их рук.

Отсюда троянцы направились к югу, обогнули Сицилию и доплыли до западной оконечности острова, где поселился соотечественник их – Ацест. Принял он путников дружелюбно и удержал у себя довольно долго к величайшему горю Энея, умер его дорогой отец Анхиз.

ЭНЕЙ В КАРФАГЕНЕ
Юнона, увидев с высоты Олимпа, что троянский флот, плывущий из Сицилии к Италии, недалеко уже от своей цели, воспылала зловещим гневом и досадой.

Неужели, – воскликнула она, – презренным троянцам суждено достигнуть еще большей славы и блеска и основать город, который по предначертанию судеб разрушит мой любимый Карфаген? Никогда!

Затем богиня поспешила в Эолию к царю ветров Эолу и просила его выпустить ветры и потопить флот ненавистных ей троянцев. Эол повиновался и отворил пещеру, где ветры были заперты. Они ринулись и всколыхнули море громадными валами. Паруса разорвались, кормила сломались, и все корабли были разбросаны; три набежали на подводные скалы, три на песчаную мель; один корабль попал в водоворот и погиб, а другой так был разбит, что готов был совсем развалиться.

Наконец, бог моря Посейдон, заметив тревогу в своем царстве, поднял спокойное свое чело из пенящихся волн и, увидя рассеянный флот троянцев, грозно повелел ветрам удалиться из его владений и усмирил разъяренные волны. Тритон и нереида Киматоя, по приказанию Посейдона, сияли корабли с подводных камней, асам он своим трезубцем сдвинул те, которые сели на мель. Эней с трудом собрал от всего флота только семь кораблей и, утомленный, пристал к ближнему берегу. То был берег Либии. Пристань, в которую они вошли, была спокойна и безопасна, окружена высокими скалами и густыми лесами. В глубине ее виднелся пространный грот – жилище нимф – с ручьем чистой воды и с каменными скамьями. Здесь троянцы высадились на берег и отдохнули от своих трудов. Ахат, неизменный друг Энея, высек огня и разложил костер, другие носили с кораблей подмоченную пшеницу, чтобы, высушив ее у огня, смолоть и приготовить себе пищу.

Между тем Эней в сопровождении верного Ахата влез на ближнюю скалу в надежде, не увидят ли они оттуда каких-нибудь остатков своего флота; но не увидали ни одного корабля, а внизу в долине заметили пасущееся стадо стройных оленей, тотчас же спустились они к ним и убили из луков семь самых крупных животных. Потом Эней поделил добычу так, что на каждый корабль пришлось по оленю. Принесли вина и, улегшись на траве, наслаждались до ночи вкусным питьем и едою. Но не весел был пир, ибо всех печалила мысль о пропавших несчастных друзьях.

На следующее утро Эней с Ахатом отправились обозревать окрестности. Вступив в чащу леса, встретили они богиню Афродиту (Венеру), мать Энея, в образе молодой девы в охотничьем одеянье.

Не повстречали ли вы кого-нибудь их моих подруг? – спросила их богиня.

Нет, – отвечал Эней, – ни одной не встречали, о дева, – не знаю, как назвать тебя, по по облику, по голосу, ты не из смертных... ты богиня!.. Быть может, сестра Аполлона или нимфа? Но кто бы ты ни была, будь к нам милостива и помоги нам в нашей беде; скажи, в какой мы стране? Бурей и волнами пригнало корабли паши к этой земле, и мы не знаем, где мы.

Не подобающую честь воздаешь ты мне, чужеземец, называя меня богинею, – сказала Афродита. – Обычай всех тирских дев ходить с колчанами и обувать ноги в пурпурные сандалии. Находишься же ты в Пунической области, у тирцев, вблизи города Карфагена. Земля эта называется Либией и населена воинственными либийцами. В Карфагене властвует царица Дидона; гонимая братом, она бежала со своими друзьями, захватив свои богатства, из Тира, из Финикии, и выстроила здесь город на земле, купленной ею у либийских вождей. Но скажите мне: кто вы, откуда и куда лежит ваш путь?

Эней ей все рассказал. Тогда богиня уверила их, что в Карфагене примут их дружелюбно и подала надежду, что они там увидятся со своими пропавшими товарищами – так предзнаменовали птицы, ибо в это самое время двенадцать лебедей, преследуемые орлом, шумя крылами, опустились на землю. Сказав это, богиня удалилась, приняв снова свой вид, и воздух наполнился благоуханием амброзии. Тогда Эней, узнав свою мать, воскликнул: – О, мать моя, зачем обманывала ты меня, принимая такие обманчивые образы? Почему не могу я подать тебе руку и без обмана поговорить с тобою как с матерью?

Сказав это, он направился с Ахатом к стенам Карфагена. Богиня лее скрыла их обоих в облаке, чтоб никто не задержал их на пути.

Взойдя на холм, откуда виден был и город, и дворец, Эней несказанно удивлялся громадным постройкам, вратам, длинным улицам, выложенным камнем. Везде кипела шумная деятельность: возводились стены, воздвигались бойницы; одни таскали тяжелые камни, другие тесали колонны для украшения театра; в одном месте клали основание нового дома, в другом рыли канал.

О, счастливые люди, вы уже созидаете стены вашего города! – воскликнул Эней, глядя на зубчатые стены, и пошел быстрыми шагами между толпившимся народом, никем не замечаемый. Посреди города, в небольшой рощице, воздвигнут был великолепный храм богине Юноне. Войдя в него, Эней удивился, увидя целый ряд картин, изображавших геройские битвы и страдания троянцев, и радостно ему было, что карфагенцы сочувствуют его народу. Пока он любовался картинами, пришла царица Дидона в сопровождении вооруженных юношей, красотою и станом подобная Афродите. Войдя в притвор храма, царица села на трон и стала судить народ и распределять работы. В это время Эней и Ахат с удивлением и радостью увидели в толпе, окружавшей царицу, своих пропавших товарищей. Они подошли к Дидоне, рассказали ей, что они плыли вместе с Энеем, но что корабли их разлучила буря, и просили у ней покровительства и позволенья починить их разбитые корабли, чтоб можно было плыть в Италию, если царь Эней снова с ними соединится, или, если он погиб, – в Сицилию к царю Ацесту.

Царица милостиво выслушала их просьбу и обещала покровительство и помощь.

Кто не знает, – сказала она, – великого Энея, прекрасной Трои и ее печальной судьбы? Мы не так далеко живем от остального мира, чтоб не слыхать о вашей славе, и сердца наши не так жестоки, чтоб не сочувствовать печальной вашей участи. Если хотите ехать в Гесперию или в Сицилию, то я вас отошлю туда, снабдив запасами; если же хотите с нами остаться, то смотрите на мой город как на свой. Почему Эней не здесь с вами? Я сейчас разошлю надежных людей по всему морскому берегу, чтоб отыскать вашего царя.

Едва она успела сказать это, как облако, скрывавшее Энея и Ахата, рассеялось, и герой Илиона предстал, сияя красотой, перед изумленной царицей. Дидона дружески приветствовала его и пригласила вместе со спутниками к себе в свой роскошный дворец, где повелела изготовить богатый пир в честь их прибытия. Людям же Энея, оставшимся на кораблях, велела отнести разных припасов. Поспешно послал Эней друга своего Ахата за нежно любимым сыном Асканием и за богатыми подарками, которые спас из разоренной Трои. Афродита, боясь за безопасность Энея у либийцев, обратилась с просьбой к сыну своему Эроту, чтоб он принял вид юного Аскания. Бог любви охотно согласился на такую игру и, приняв вид Аскания, которого Афродита между тем перенесла сонного в душистые рощи Италии, отправился с Ахатом в Карфаген. Придя во дворец, они застали троянцев и знатнейших тирийцев уже за столом. Царица, очарованная прелестным мальчиком, похожим чертами лица на своего отца, во все время пира не отпускала его от себя и подпала под власть бога любви. Когда среди веселого говора гостей стали разносить кубки, и Эней начал рассказывать по просьбе Дидоны о судьбе Трои и своей, в сердце царицы проникла пламенная любовь к герою, и чем больше глядела на него царица, тем сильнее разгоралась страсть в ее груди. Когда поздно ночью кончился пир и все разошлись на покой, единственной мыслью и думой царицы был Эней.

Юнона, готовая на все, чтоб не допустить только Энея до Италии, предложила Афродите устроить брак Энея с Дидоною. Афродита согласилась, ибо таким образом несчастные странствования сына ее прекратились бы и он приобрел бы богатое государство. Эней был завлечен в сеть, прельщенный прелестями царицы; он забыл о великих обетах, данных его роду, и помышлял разделить с Дидоною власть над Карфагеном.
Но Зевс, держащий в руке своей судьбы мира, не захотел, чтобы предначертания судьбы, назначавшие Энееву роду основать в Италии великое государство, остались неисполненными, и послал с Меркурием приказание Энею поспешно оставить Карфаген и плыть в Италию.

Эней с разбитым сердцем повиновался велению Зевса, приказал тайно изготовить флот и, глухой к мольбам и упрекам Дидоны, отправился в путь.
Тогда несчастная, покинутая царица, решилась умереть. По ее приказаныо на дворе дворца воздвигли высокий костер; Дидона взошла на него и, когда огонь запылал, мечом пронзила свою измученную грудь. И последний предсмертный взгляд умирающей был обращен в ту стороны, где вдали, едва белея, виднелись паруса, быстро удаляющиеся от либийских берегов.

ПУТЬ ОТ КАРФАГЕНА В ЛАЦУМ
По отплытии Энея из Карфагена, троянцев настигла буря и прибила их корабли к западной оконечности Сицилии, к царству Ацеста. Прошел ровно год с тех пор, как Эней здесь был в первый раз и потерял своего отца; поэтому теперь, в годовщину кончины Анхиза, устроил на могиле его пир и игры в память покойного. Пока мужи и юноши состязались в играх, Юнона, через вестницу Ириду, велела женам троянским, сидевшим у моря и оплакивавшим Анхиза, сжечь флот троянцев, чтобы положить конец их несчастному странствованию по морям. Троянцы, увидев это, в испуге прибежали к кораблям, но не было возможности остановить пожар. Тогда Зевс, внимая мольбам Энея, послал сильный дождь и залил огонь. Вследствие этого события Эней оставил в Сицилии всех жен и слабых мужей, не годных к войне и не могущих переносить трудности путешествия, построив им город Ацесту.

Как только корабли были исправлены, Эней снова пустился в море. Ветер был попутный, волны утихли, и корабли, ведомые кормчим Полинуром, спокойно продолжали путь. Наступила ночь. Путники предались сладкому сну; бодрствовал только один Полинур, сидя у кормила. Бог сна, приняв образ Форбаса, явился на корабль, сел на корме и обратился к кормчему с такими словами: – Полинур, море само несет корабли; дыханье ветра постоянно и ровно, можно часок отдохнуть. Положи свою голову и сомкни свои усталые очи, а я за тебя буду править кораблем.

Но Полинур не соглашался и, не выпуская кормила из рук, продолжал смотреть на звезды, по ним направляя свой путь. Тогда бог взял ветку, омоченную в усыпительной воде Леты, и окропил веки кормчего. Очи Полинура стали сладко смыкаться; но едва заснул он. как часть кормы, где они сидели, обрушилась, и Полинур с кормилом в руках упал в море. Несчастный пробудился, вскрикнул, но тщетно: волны мгновенно поглотили его. Ближайший к этому месту мыс Полинур носит название погибшего.

Когда Эней заметил, что кормчего нет, то сам заступил на его место и направил корабли к берегам Италии. Пройдя мимо островов сирен, которые некогда завлекали корабли на подводные камни своим волшебным пеньем, но, исполняя волю судеб, лишили себя жизни после того, как Одиссей безнаказанно проплыл мимо них, троянцы благополучно вошли в пристань города Кум.
Здесь Эней, с помощью сибиллы Деифобы, дочери Главка, спускался в царство теней, чтоб увидаться с отцом Анхизом и вопросить его о будущем.

Из Кум троянцы поплыли на север к Кайете, получившей свое название от имени няни Энея, здесь умершей. Еще севернее лежал остров волшебницы Цирцеи; ночью троянцы поспешно пропылили мимо него и слышали издали ужасный рев львов, медведей, вепрей и волков, в образы которых коварная чародейка превращала всех несчастных, пристававших к ее острову.

Наконец достигли они устья Тибра, который, извиваясь по лесу, впадал в море. Троянцы, войдя на берег, расположились под тенью дерев и стали готовить себе простейшие яства: рвали плоды и клали их, за неимением столов, на сухие хлебные лепешки. Не утолив голода плодами, троянцы стали грызть самые лепешки; тогда Асканий, шутя, воскликнул:
- Мы едим наши столы!

Все громко возликовали, услышав эти слова, ибо увидели, как безвредно для них исполнилось грозное предсказание гарпии Пелены, и узнали, что наконец достигнута цель их странствования. Эней же радостно воскликнул:
- Привет мой тебе, о земля, назначенная мне судьбою! Хвала вам, пенаты Трои, неизменно сопутствовавшие мне доселе! Вот наше местопребывание; вот наше новое отечество! Затем, украсив венком чело из зеленых веток, Эней обратился, призывая к гению, покровителю этой страны, к матери Земле, к рекам и потокам и к самому Зевсу, властителю судеб человека. Державный Кронион ответствовал троекратным ударом грома и осенил троянцев ярко блистающим облаком. Всем стало ясно, что настало наконец желанное время приступить к основанию стен обетованного города. Все снова сели за яства, наполнили чаши вином и до глубоко ночи пировали в веселье сердца.
Наутро Эней устроил на взморье стан, окружив его для безопасности рвом и валом.

БОРЬБА ЭНЕЙЦЕВ ЗА НОВОЕ ОТЕЧЕСТВО
Лациумом – страною, куда пристал Эней, – мирно правил престарелый царь Латин, сын Фавна, правнук Сатурна. У царя была единственная дочь Лавиния, руки которой домогались вожди и близких и далеких стран. Красивейшим женихом был Тури, вождь рутуров, из Ардеи, племянник Аматы, матери Лавинии. К нему царица была благосклоннее, чем к другим женихам. Но различные предзнаменования и предсказание Фавна, которого царь Латин вопрошал о том, возбраняли брак царевны с туземцем и указывали на другого жениха, который должен был прийти из далекой чуждой страны и вознести до небес славу их рода. Поэтому, когда Эней на другой день своего прибытия отправил блистательное посольство к царю просить места, где бы троянцы могли поселиться, то царь Латин, побуждаемый предзнаменованиями и предсказаниями, дал троянцам благосклонный ответ и предложил прибывшему герою Илиона руку своей дочери.

Но ненависть Юноны к Энею и троянцам еще не прекратилась. Хотя богиня и знала, что нельзя отвратить предназначенного судьбою брака и утверждения троянского владычества в этой земле, тем не менее хотела она отдалить это событие, и пролились потоки крови, прежде чем оно исполнилось.

С помощью фурии Аллекто богиня раздражила до бешенства престарелую царицу, противившуюся браку дочери с чужеземцем, и до того воспламенила гневом воинственного Турна, что он решился идти губительной войною на троянцев и на царя Латина. Не удовлетворившись этим, богиня поселила раздор между троянцами и подданными Латина по следующему случаю.

Асканий, охотясь на берегах Тибра, убил из лука ручного оленя, вскормленного одним из подданных Латина царя, Тирреем. Олень этот был утехою детей Тиррея и любимцем всех окрестных жителей. Когда раненое животное дотащилось домой и пало в изнеможении на землю, Тиррей, сыновья его и соседи, дыша злобою и мщением, бросились на Аскания, к которому в это время подоспели на помощь троянские юноши. Произошла жаркая схватка, в которой с обеих сторон пало много людей.

По окончании боя, когда латинцы принесли тела своих убитых в город, вспыхнуло яростное восстание. Амата, царица, и женщины, по ее наущению, стали поднимать народ на брань и все требовали войны против пришельцев, своевольно и дерзко ворвавшихся в чужую землю. Латин не мог утишить бури и заперся у себя в доме, предоставя бразды правления супруге своей и волнующемуся народу. Врата храма Януса, отпиравшиеся по старому обычаю при начале войны, открыла сама Юнона, и вскоре, по призыву Турна, восстала и вооружилась вся страна.

Во главе восстания стоял Турн, молодой, воинственный царь руту-лов; с ним был Мезеций, дикий, жестокий царь этрусков, изгнанный пародом и нашедший со своими приверженцами убежище у Турна. Кроме того, в войске были: Авентин, могучий сын Геркулеса; Катилл и Корас из Тибурта, Цекул из Пренесты, Мессап, Клавз и многие другие герои. Была тут и Камилла, героиня-дева из племени волоков, храбрая и красивая, как юная амазонка.

Увидя, что все народы поднимают оружие, Эней сильно встревожился и не мог придумать, как бы устоять против столь многочисленного врага. Тогда явился ему во сне Тиберин, бог реки, и посоветовал обратиться за помощью к Эвандру, царю Аркадии, поселившемуся на Палатинской горе, где впоследствии был построен Рим, ибо Эвандр был враг Турна и Мезенция. Эней послушался совета бога и на другой же день отправился с двумя кораблями вверх по Тибру к Палатинской горе. Эвандр принял его дружелюбно, дал ему в помощь четыреста всадников под предводительством доблестного сына своего Палланта и посоветовал отправиться еще за помощью в Этрурию, ибо этруски готовы идти войной па своего тирана Мезенция и ждут только вождя чужеземца, который обещан им предсказанием оракула. Эней отослал свои корабли и людей назад в лагерь, а сам с Паллантом и его войском отправился в Этрурию.

Между тем Юнона послала Ириду известить Турна об отсутствии Энея и повелела напасть на троянский стан. Троянцы же, исполняя приказание Энея, не вышли из лагеря, а ограничились только тем, что храбро отбивали нападение. Тогда Турн попытался сжечь корабли троянцев, поставленные в безопасное место, между рекою и валом, и это удалось бы ему, если б Зевс не спас чудом корабли от несчастной участи. Построены были они из леса, росшего на горе Иде и принадлежавшего матери богов, Кибеле, которой Зевс обещал, что корабли эти будут вечны. Поэтому, когда Турн приблизился с факелом к кораблям, они вдруг сорвались с канатов и погрузились в море, потом вынырнули, как лебеди, и понеслись подобно нимфам, рассекая грудью волны.

Тогда италийцы с удвоенным мужеством бросились на стан, думая, что теперь они погубят троянцев всех до одного, ибо отрезали им отступление. Но троянцы опять храбро отбили нападение. К вечеру Турн отступил и окружил стан сильною стражею с береговой стороны. Всю ночь троянцы стояли, наблюдая на валу и у врат стана, а неприятели в своем стане проводили время в питье и играх.

У одних из ворот троянского стана стояли на страже два друга. Старший из них – Низ, был сильным опытным воином, другой же – Эвриал едва вышел из детского возраста и был прелестнейшим юношей во всем троянском войске.
Когда друзья увидели, что во вражеском стане огни уже погашены и что всеми одолел сои, пришла им мысль пробраться тайком через неприятельский стаи и отнести Энею известие о положении троянцев. Все собравшиеся вожди и Асканий с радостью приняли их предложение. Юноши вооружились и, под покровом ночной темноты, прокрались вдоль рва в неприятельский стан.

Воины, отуманенные вином, беспечно спали глубоким сном. Оба троянца убивали сонных врагов одного за другим, пока не показался свет на востоке; тогда они поспешно вышли из стана. Вскоре повстречался им отряд конного войска, посланного Турном из города в стан, и окликнул их. Юноши не отвечали и бросились в ближний лес; но враги, которым местность была хорошо известна, окружили лес, так что выхода не осталось, а часть войска погналась за бежавшими. Низ счастливо избежал преследования и скрылся на ниве, поросшей хлебом, но оглянувшись и увидя, что друга его нет с ним, тотчас же поспешил назад. Отставший Эвриал был окружен врагами. Тогда Низ, чтоб спасти друга, притаившись, метнул копье, и один из всадников свалился с лошади. Метнул еще раз, и не стало еще врага. Взбешенный Волецент, предводитель конницы, бросился на Эвриала, крича: – Разочтусь я с тобой за обоих!

Враг твой здесь! – воскликнул Низ. – Пощади невинного! Мое копье, не его, поразило их обоих.

С этими словами он в отчаянии бросился между Волецентом и Эвриалом, но не успел отклонить удара, и Эвриал, пораженный мечом врага, упал на землю, поникнув головой.

Так падает роскошный, пурпурный цветок, подрезанный острым плугом на ниве; так поникает мак головкою, отяжелевшею от дождя. В злобном отчаянье бросился Низ на окружавших его со всех сторон врагов, горя желанием отметить за смерть Эвриала; но наконец пал, истекая кровью из множества ран, на бездыханный труп своего друга. Головы обоих несчастных юношей, воткнутые на копья врагами, возвестили троянцам о печальном исходе попытки.

Утром Тури возобновил осаду стана, но так неуспешно, что Пандар и Битий, два могучих исполина, близнецы, родом с Иды, открыли ворота, у которых стояли на страже, и все троянцы бросились на врагов, привели их в замешательство и произвели сильное кровопролитие.

Турн, бывший на другой стороне, подоспел сюда, поразил Бития и произвел такое опустошение в рядах троянцев, что Пандар поспешно захлопнул ворота, забыв, что часть троянцев не успела еще войти и что Турн в стане. Заметив же его, бросился на врага, взбешенный смертью брата и думал, что Турн уже вполне в его власти. Но Турн и посреди неприятелей не пал духом, сбил с ног нападавшего на него Пандара и стал свирепствовать, как тигр, попавший в овчарню. Избив множество народа, он кинулся с окровавленным оружием в руках в Тибр, протекавший по одной из сторон стана, и переплыл обратно к своим друзьям.

Эней между тем заключил союз с этрусками и шел с многочисленным их войском на кораблях к своему стану. По дороге встретил он морских нимф – в них Зевс превратил корабли Энея, – которые возвестили ему о бедственном положении троянцев. Эней заторопился.
Только они высадились на берег, завязалась жаркая битва, в которой, кроме Энея, отличался еще Паллант, сын Эвандра, по под конец и он пал от руки Турна.
Горя желанием отметить за молодого друга, Эней с удвоенною яростью бросается на врага и обращает его в бегство, с помощью Аскания, сделавшего в то же время вылазку из стана. В бою этом Турн нашел бы неминуемо смерть свою, если бы встретился лицом к лицу с Энеем. Но Юнона, покровительница Турна, вывела его из битвы, заставив преследовать ею созданный призрак Энея, бегущий к морю. Когда призрак взошел на корабль, и Тури бросился за ним туда же, богиня тотчас же оборвала причальный канат и направила корабль со своим любимцем к берегу Ардеи. Жестокий же Мезенций и сын его, Лавз, погибли в этом бою от руки Энея.

После этого заключено было перемирие, чтоб предать земле тела убитых. Труп Палланта послал Эней отцу его, престарелому Эвандру. В то время как большинство народа и царь Латин говорили даже о мире, а немногие – в том числе и воинственный Турн – противились этому, Эней окружил город. Конница шла со стороны равнины, а пехота, предводимая самим Энеем, шла со стороны гор. Турн устроил засаду на пути Энея, а против конницы послал Камиллу и Мессапа. Между конными войсками произошла жарская схватка. Амазонка Камилла показывала чудеса храбрости, но пала, пораженная в открытую грудь копьем Аррунса. Покровительница ее, Артемида, отметила за смерть ее, послав на поле битвы нимфу Опис, которая стрелою пронзила грудь Аррунса. Пораженные смертью Камиллы, рутулы обратились в бегство. Когда весть об этом дошла до Турна, он бросил засаду и поспешил с: своим войском на помощь бежавшим. Это дало возможность Энею пройти беспрепятственно ущельем и выйти на равнину. Под стенами города произошел бы ужасный бой, если бы наступающая ночь не разделила сражающихся. Оба войска укрепились в окопах недалеко от города.

На следующий день Турн, видя упадок духа латинцев, согласился принять вызов Энея на единоборство, и сделаны были все приготовления к нему, несмотря на то, что Латин и Амата были против этого. Отмерили место для боя, принесли обычные жертвы и положили условия, скрепивши их клятвою.
Решено было, если победит Турн, то Эней с троянцами переселятся к Эвандру и не вступят в войну с латинами никогда; если же победит Эней, то получает в супруги Лавинию, и оба народа – троянцы и латинцы – вступают в вечный союз; но власть остается пока в руках Латина. Юнона между тем послала сестру Турна, нимфу Ютурну, чтоб она преисполнила сердца юношей рутульских заботою о жизни их царя и побуждала бы их нарушить договор. В следствие этого рутулы внезапно начали нападать на войско Энея; произошла общая схватка, в которой сам Эней был тяжело ранен стрелою. Он удалился, но тотчас же был исцелен Афродитой, и когда снова вернулся на поле сражения, окруженный своими верными соратниками, то Ютурна в страхе за жизнь брата вскочила в его колесницу, приняв вид возницы Метиска, и возила брата по тем местам поля сражения, где не было противника Энея.

А тот, утомившись бесплодно искать Турна, взял храбрейших из своего войска и отправился, по совету матери, к городу Лавриту, чтоб истребить его огнем и мечом и тем наказал врагов за нарушение договора.
В городе произошло ужасное смятение; одни просили мира, другие бежали к стенам для обороны; там и сям летали стрелы, и некоторые-дома и башни стали загораться, подожженные троянцами. Престарелую царицу, смотревшую с кровли дома своего на битву, охватило дикое отчаянье. Она думала, что Турн, вовлеченный ею в войну, убит и, считая себя виною его смерти, решилась умереть. Она разорвала пурпурное свое покрывало и повесилась на балке собственного дома. Весь город огласился криками и стенаниями, когда разнеслась весть о смерти царицы. Турн же, слыша эти крики, видя горящую башню, им самим построенную для защиты города, и, получив известие о происшедшем, не позволил сестре, которую давно уже узнал, удерживать себя долее и поспешил сквозь толпы неприятелей к городу, ища Энея, чтоб положить всему конец единоборством с ним.

Скоро герои сошлись. Метнув безуспешно копья, они бросились яростно с мечами друг на друга. Удары сыпались один за другим, пока наконец меч Турна разлетелся на четыре куска, ударившись о броню Энея, скованную Гефестом. Турн бежал, делая круги по равнине и натыкаясь то на стены города, то на троянцев. Никто из рутулов не мог подать ему другого меча. Копье же Энея, которое он метнул в Турна, вонзилось в корень дикой маслины, посвященной Фавну. Эней старался его вытащить, желая поразить им врага издали, ибо догнать его не мог, по тщетно.

Ютурна в это время, в образе Метиска, подошла к брату и вручила ему меч; Афродита также не оставила сына без помощи, явилась невидимо и освободила копье из корня маслины. Один с мечом, другой с копьем – оба героя снова мужественно выступили друг против друга.

Но участь Турна была решена на Олимпе. Зевс вселил страх и ужас в грудь героя, и не стало прежней его силы. Эней был уже близко; Турн схватился за тяжелый камень, желая метнуть его во врага, по едва в состоянии был поднять его и с трепетным сердцем ожидал взмаха копья противника. Как пронзительный вихрь, просвистело копье Энея, пробило щит и панцирь и вонзилось глубоко в бедро врага. Подкосились ноги Турна, он пал на колена и, малодушно простирая руку к победителю, воскликнул:
- Заслужил я это. Пощады не прошу, пользуйся своим счастьем! Но если тебя может тронуть горе моего старика отца, то сжалься над ним и возврати ему меня, если не живого, то труп мой. Я побежден и сдаюсь тебе, Лавиния – твоя. Не простирай далее своего гнева!

Сердце Энея склонилось уже к прощению, но вдруг он увидел на плече побежденного Турна перевязь Палланта. Воспоминание о кровавой кончине его любимого юноши-друга снова наполнило злобой сердце Энея, и он яростно вонзил холодный меч в грудь врага.

По смерти Турна, царь Латин охотно отдал Энею руку Лавинии, и латинцы и троянцы, до сих пор проливавшие свою кровь в боях, соединились в один народ. Эней построил себе близ Тибра город и назвал его, в честь супруги, Лавинией. Тридцать лет после основания Лавинии, Асканий, основал город Альба-Лонгу. Триста лет спустя Ромул и Рем, из рода Аскания, основали славный Рим, которому назначено было владычествовать над миром.

ЭНЕЙ И ЛАТИН. Седьмая книга начинается с описания ста­рого царя Латина, который мирно правит в Лациуме своим на­родом латинами. В пришельце Энее он узнает того чужестран­ца, который предназначен в женихи его дочери Лавинии. Он гостеприимно принимает пришельцев, надеется, что они при­несут мир на его землю. И готов отдать Энею руку Лавинии. Но ситуацию «взрывает» богиня Юнона, давняя противница троян­цев. Она опасается, что ее недруг Эней воздвигнет новую Трою. Тщетно пытается она усовестить старого Латина, ранее обещав­шего выдать свою дочь замуж за племянника Турна. По науще­нию Юноны фурия Аллекто воспламеняет в Турне ненависть к чужеземцам и, прежде всего, к Энею. Женщины латинянки под влиянием Аллекто требуют войны. Юнона развязывает крова­вый конфликт.

Мирный и тихий досель, поднялся весь край Авзонийский. В пешем строю выходят одни, другие взметают Пыль полетом коней, и каждый ищет оружье.

Конец седьмой книги - это подробнейшее перечисление тех италийских мужей, которые составляют «антиэнеевскую» коали­цию: враг надменных богов, суровый Мезенций вместе с юным сыном, красавцем Лавзом; Мессан, «укротитель коней», неуяз­вимый для огня и железа; потомок древних сабинян Клавз; ама­зонка, девушка Камилла, предводительница конницы; и многие другие. Подробный перечень растягивается почти на 200 строк и вызывает в памяти аналогичный прием в «Илиаде» - так назы­ваемый «каталог кораблей». После того как троянцы затравили на охоте царского оленя, возникает конфликт между ними и ца­рем Латином, который в итоге отказывается от власти.

ЭНЕЙ И ЭВАНДР. Хотя текст поэмы в этих, как и других книгах поэмы, плотно насыщен событиями, выделяются несколько главных, «ключевых эпизодов, связанных с поединками героев в разгоревшейся войне. Вергилий использует тот же принцип в изображении войны, что и в «Илиаде». В восьмой книге Эней плывет вверх по Тибру, достигнув местности, где позднее будет основан Рим. Там его радушно принимает Эвандр, старый грек, живущий неприхотливо и просто, вождь тех, кто, покинув Аркадию, переселился на италийские земли. Эвандр сочувствует троянцам, отряжает своего сына Палланта на подмогу Энею, а также советует обратиться к этрускам, сде­лать союзниками это мужественное племя, когда-то сбросив­шее власть Мезенция.

ЩИТ ЭНЕЯ. По просьбе Венеры бог Вулкан (римская разно­видность Гефеста) выковывает для Энея боевое оружие: шлем, клинок, меч «роковой для врагов», панцирь «прочный из меди алой, как свежая кровь». И главное - «щит несказанный», на котором «бог огнемощный италийцев и римлян деянья запечатлен сам». Здесь очевидная перекличка с описанием «щита Ахиллеса» в «Илиаде».

Аналогичное описание в «Энеиде» - это восхваление вели­чия Рима, его исторических деяний, архитектурных памятни­ков. Не забывает поэт упомянуть о битве при Акции, выкован­ной на щите, победе Октавиана над Антонием, о триумфе победителя:

Цезарь Август ведет на врага италийское войско, Римский народ, и отцов, и великих богов, и пенатов; Вот он, ликуя, стоит на высокой корме, и двойное Пламя объемлет чело, звездой осененное отчей.

Всплывает и имя соратника Августа, полководца Агриппы, к которому «благосклонны и ветры, и боги». Изображены на щите и «тройной триумф» Августа, ликование в Риме, торжест­во победителя, за которым идут длинной вереницей побежден­ные народы и племена.

Видит все это Эней, материнскому радуясь дару, И хоть не ведает сам на щите отчеканенных судеб, Славу потомков своих и дела на плечо поднимает. ГИБЕЛЬ НИСА И ЭВРИАЛА. Последующие книги насыщены сраженьями и поединками. В отсутствие Энея Турн вместе с племенем рутулов нападает на лагерь троянцев. Главный эпи­зод девятой книги - описание подвига двух друзей, прекрас­нейших юношей Ниса и Эвриала. На собрании вождей они сообщают о своем плане пробиться через лагерь рутулов к Энею, чтобы принести ему весть об опасности. Истребив не­мало спящих врагов, друзья выходят за пределы лагеря на до­рогу, но в тот самый момент, когда, как кажется, опасность позади, их настигает разъезд неприятеля: беспечного Эвриала выдал его блестящий шлем. Он схвачен рутулами. Нис броса­ется на выручку друга в самую гущу врагов, разит их, но сам окружен, бьется, пока не падает замертво рядом с Эвриалом. В кратком лирическом отступлении поэт славит подвиг юно­шей:

Счастье вам, други! Коль есть в этой песне некая сила, Слава о вас никогда не сотрется в памяти века, Капитолийским доколь нерушимым владеет Род Энея и власть вручена родителю римлян.

Воинская доблесть была в числе высших добродетелей у рим­лян. И Вергилий щедро наделяет ею героев поэмы. Соперники достойны друг друга на поле брани. И все же Эней выделяется среди бойцов не только храбростью, но и благородством.

БОЙ ТУРНА С ПАЛЛАНТОМ. В десятой книге сообщается о возвращении Энея вместе с Паллантом и его отрядом. Пал-лант, исполненный юной отваги, бросается в самую гущу боя, сходится с Турном, мечет в него копье, которое лишь слегка задевает тело могучего рутула. «Сам погляди, не острей ли у нас наточены копья», - восклицает Турн, и его удар, пробив «многослойную медь и железо», впивается в Палланта, кото­рый умирает, истекая кровью. «За союз с иноземцем платит недешево он», - восклицает Турн, пылающий ненавистью к Эвандру. Последующие события - очевидная перекличка с финалом «Илиады»: гибель Патрокла, месть Ахилла, его поеди­нок с Гектором. Сняв доспехи с Палланта, Турн отдает его тело троянцам. Эней же, узнав о страшной беде, - как ког-да-то Ахилл, - вступает в битву, в поединке побеждает Мезен-ция и его сына Лавза, пытавшегося прикрыть отца.

ПОДВИГИ КАМИЛЛЫ И ЕЕ ГИБЕЛЬ. В одиннадцатой книге оп и -

Сан военный совет латинян. На нем с пламенной речью выступа­ет Турн, которого оспаривает Дранк; последний «красно гово­рил, но пылок в сражениях не был». Полагая, что «нет спасенья в войне», увещевает заключить мир. Но торжествует точка зрения Турна, настаивающего на продолжении противоборства с троян­цами. Кульминация этой книги - подвиги амазонки Камиллы, которая бьется с врагами вместе с отрядом подруг, смелых всад­ниц. Троянец Арунт, улучив момент, направляет в нее дрот.

Камилла не слышала свиста,

Не увидала копья, что летело, эфир рассекая,

В тело доколе оно под грудью нагой не вонзилось,

Девичьей крови доколь не испило из раны глубокой.

Никнет, слабея, она, охладелые веки смежает

Смерть, и с девичьих щек исчезает пурпурный румянец.

ЕДИНОБОРСТВО ЭНЕЯ И ТУРНА. Конец войне кладет едино­борство Энея и Турна - центральный эпизод заключительной двенадцатой книги поэмы. Видя, как «изнемог враждебным сломленный Марсом дух латинян», как измучен старый царь Латин, Турн посылает гонца к Энею с предложением: если в поединке верх возьмет Турн, троянцы уйдут в поисках нового пристанища; если победит Эней - пришельцы основывают свой город и закрепляют союзом отношения с латинянами. За­ключенное перемирие, однако, нарушается (как и в «Илиаде» после поединка Менелая с Парисом), противники сходятся в общей сече. Эней и Турн стремятся найти друг друга. И здесь, как и в «Илиаде» во время поединка Ахилла с Гектором, реша­ющее слово остается за богами. Юнона, с горечью наблюдая за кровопролитием, говорит верховному богу Юпитеру, что жела­ет «ненавистные битвы покинуть».

Пусть примирятся враги, пусть на счастье празднуют свадьбу, Но с пришлецами союз на любых заключая условьях, Древнего имени пусть не меняет племя латинян. Наконец, финальный аккорд поэмы - единоборство Турна и Энея. Турна сковывает страх, он медлит. Эней мечет в него копье, «молнии грозной удар», Турн падает, простирая руку, молит Энея:

Ты победил. Побежденный, к тебе на глазах авзонийцев Руки простер я. Бери Лавинию в жены - и дальше Ненависть не простирай.

Эней уже готов смилостивиться над Турном. Но замечает на нем золотую перевязь, снятую со сраженного Турном Палланта. Мщение берет над ним верх. Со словами: «Паллант моею ру­кою этот наносит удар», - добивает Турна.

Меч погружает он

С яростью в сердце врага, и объятое холодом смертным Тело покинуло жизнь и к теням отлетело со стоном.

Этими стихами завершается поэмаю

Художественное своеобразие «Энеиды»

В своем художественном развитии Вергилий прошел через три глубоких увлечения: в «Буколиках» - Феокритом, в «Георгиках» - Гесиодом, в «Энеиде» - Гомером. Но, опира­ясь на художественный опыт своих предшественников, на греческую традицию, Вергилий остается самобытным и ориги­нальным.

ВЕРГИЛИЙ И ГОМЕР. В «Энеиде», как уже подчеркивалось, он задался амбициозной целью: создать произведение национа­льное, значимое, которое стало бы для римлян тем, чем для эл­линов - гомеровские поэмы. Характеризуя сюжетные перипе­тии «Энеиды» и ее структуру, нетрудно обнаружить уже отмечавшиеся нами, лежащие на поверхности параллели и с «Илиадой», и с «Одиссеей». Но Вергилий не просто «подража­ет» Гомеру, он с ним «соревнуется». Сопоставляя Энеиду с го­меровскими поэмами, не забудем, что Вергилий - художник совершенно иной исторической эпохи. Гомер - свидетель родо-племенных, во многом архаичных отношений; Вергилий - развитой, мощной государственной структуры.

При внешней схожести произведения эти весьма различны. «Илиада», «Одиссея» - подлинно народные произведения, они могут быть названы «энциклопедией эллинской жизни» на ее раннем этапе. Их творец - выразитель миросозерцания греков, их художественной культуры. В гомеровских поэмах, которые, по меткому выражению Белинского, как бы вылились из души эллинского народа, - неторопливость повествования, напол­ненность жизненных картин, предельная объективность, трога­тельная наивность и непосредственность «детства человечест­ва». Мы словно не ощущаем в поэмах их творца.

Очевидны и композиционные различия у Гомера и Верги­лия. Гомер очень подробен, обстоятелен, его поэмы подобны медленно текущей реке. Вергилий более экономен, лаконичен, две гомеровские поэмы он «сжимает» в одну. Кроме того, как уже отмечалось, у Вергилия поэтическое повествование - это цепь отдельных законченных эпизодов. Он строит его, как, условно говоря, кинематографист, т.е. мыслит «кадрами». Они довольно отчетливо выделяются, как было замечено, в тексте: гибель Лаокоона; смерть Приама; любовь и самоубийство Ди-доны; Эней в подземном царстве; пророчество Анхиза; картины на щите Энея; Нис и Эвриал; амазонка Камилла и ее гибель в бою; поединок Энея и Турна и многие другие. Эпизоды эти яв­ляются своеобразными эпиллиями, т.е. малым эпосом, неболь­шими поэмами, популярными жанрами в александрийской по­эзии, которые «привились» также в римской литературе.

ТЕНДЕНЦИОЗНОСТЬ «ЭНЕИДЫ». «Энеида», по сравнению с гомеровским эпосом, «вторична». Вергилий - многоопытный мастер, рассчитывающий свои приемы, подбирающий вырази­тельные средства, нацеленные на то, чтобы эффективно воз­действовать на читателя. В «Энеиде» дает о себе знать извест­ная «заданность» каждого образа, эпизода, подчиненность повествования запрограммированной тенденции.

Генерализующая идея поэмы - прославление римской дер­жавы, Италии, Августа, его политики и официальных идеоло­гических ценностей. И это определяет весь художественный строй «Энеиды». Подобная, лежащая на поверхности, нарочи-тая идеологическая направленность была, конечно, незнакома гомеровскому эпосу. Кроме того, мифологический пласт в «Энеиде» не был просто необходимой данью эпической тради­ции. Для Вергилия и его современников Троянская война, дея­ния Энея в Италии были не сказкой, не мифом, а реалиями, в которые они верили. Современник Вергилия историк Тит Ли­вии в своем капитальном многотомном труде «История Рима от основания города» полагал правомерным «освящать начало го­родов, примешивая божеское к человеческому». «Энеида» дава­ла художественную интерпретацию официального взгляда на бо­жественное, легендарное происхождение Рима.

Вергилий. Высшим достижением в области поэзии в «век Авгу­ста» (вторая половина 1 в. до н.э.) стало творчество Публия Вер­гилия Марона (70- 19 до н.э.). Сборник «Буколики» включает эк­логи - пастушеские стихотворения, состоящие из диалогов пас­тухов, изложенных гекзаметром. «Буколики» Вергилия написаны под влиянием древнегреческого поэта Феокрита, создателя этого жанра. Особо значимой позже оказалась 4-я эклога, которая в Средние века рассматривалась как предсказание пришествия Иису­са Христа. Поэтому Вергилия считали одним из предтеч Христа (вот почему в «Божественной комедии» Данте Вергилий сопро­вождает поэта в его путешествии не только по Аду, но и по Чис­тилищу и расстается с ним в земном раю). «Буколики» принесли Вергилию известность. Он стал главой литературного кружка, ко­торому покровительствовал Меценат - знатный и богатый сто­ронник Октавиаиа - будущего императора Августа. «Энеи д а» - величайшее произведение Вергилия и, в извест­ном смысле, всей римской литературы. Она писалась в течение ряда лет и была закончена поэтом в год его смерти. Взяв за обра­зец «Илиаду» и «Одиссею» Гомера; Вергилий в качестве героя выбирает не одного из греков, а их противника - троянца Энея. После разгрома Трои он, подобно Одиссею, совершает путеше­ствие и находит приют в Италии. Использование этого мифа име­ло политический характер: император Август выводил свой род от сына Энея Иула. При всем сходстве с гомеровским эпосом «Эне­ида» - авторское произведение, что отражается в композиции (расчетливое введение вставных эпиллиев, своего рода стихотвор­ных новелл), в отработанности гекзаметра, появлении психоло­гической мотивировки поведения героев (особенно в описании любви к Энею и гибели Дидоны, карфагенской царицы). На про­тяжении столетий «Энеида» была образцом для подражания в об­ласти эпической поэзии.

ИДЕАЛИЗАЦИЯ ДРЕВНОСТИ. Тенденциозность дает о себе знать и в трактовке древности, представленной в явно идеали­зированном виде. Это отвечало политике Августа, который стремился возродить «доблесть предков», чтобы тем самым оздоровить общество, подверженное нравственному кризису. В древних римлянах Вергилий подчеркивает доброту, скромность, простоту. Таковы царь Латин и особенно латинизированный грек - царь Эвандр. Он живет непритязательно, в тесном доме, равнодушен к богатству, предлагает Энею не пренебречь его небогатой трапезой. По контрасту с современностью в поэме акцентирована устойчивость семейных и родственных уз у древних италийцев, наделенных развитым чувством чести. Та­ковы отношения Латина и его дочери Лавинии, Эвандра и его сына Палланта, Энея и его отца Анхиза. Однако, как заметил Н.А. Добролюбов, Вергилий «при всем своем красноречии не мог уже возвратить римлян империи к простой, но доблестной жизни их предков».

ОБРАЗЫ ПОЭМЫ. Тенденциозность «Энеиды» очевидна и в обрисовке характеров. Центральный герой Эней, как уже под­черкивалось, - воплощение идеальных черт римлянина. Прежде всего, он благочестив и религиозен. Любезный сын и заботли­вый отец. Послушен року, который его ведет, хотя в последних частях поэмы заметна его возросшая активность. Но все же он менее самостоятелен, чем гомеровские герои. Известная «пас­сивность» Энея - своеобразное отражение распространенной в Риме философии стоицизма, в основе которой - принцип по- корности неумолимой судьбе и стойкости перед ее ударами. Эней - человек долга. Он выполняет возложенную на него ис­торическую миссию. Второй брак Энея с Лавинией, смешение троянцев с италийскими племенами - все это исполнено идео­логической значимости. Своим происхождением от двух наро­дов Риму предуказано господствовать на Западе и на Востоке, римлянам - быть «владыками мира».

Несомненная «заданность» дает себя знать в обрисовке дру­гих персонажей. Отец Энея Анхиз - мудрый старец, патриарх, наделенный даром предвидения. Сын Энея Асканий - красавец, доблестный юноша, достойный роли основателя рода Юлиев. Воплощение доблести - Турн и амазонка Камилла. Покорен воле богов царь Латин. И все же герои «Энеиды» несут печать некоторого схематизма, они не запечатлеваются в нашей памя­ти, не становятся нашими духовными спутниками, подобно полнокровным созданиям Гомера, таким, как Пенелопа, Анд­ромаха, Гектор, Ахилл и другие. Исключение составляет образ Дидоны, может быть, самый яркий в поэме. Трагическая фигура, она пленяет нас силой страсти и мучительных переживаний. Образ Дидоны остался в литературе: она действует в книге Овидия «Героиды», в рыцарском романе.

Знаменательно, что образ этот имеет мифологическое происхождение. Ди-дона считалась одной их финикийских богинь. Греки, жившие в Сицилии, сделали ее смертной женщиной, которая спаслась от преследований своего брата в городе Тире, бежав в Северную Африку. Там ей предоставил убежище местный царь Ярб. Последний обещал выделить ей столько земли, сколько способна покрыть шкура вола. Тогда мудрая Дидона разрезала эту шкуру на тончайшие кусочки, которыми оградила значительный участок земли. На нем и был построен Карфаген. В этот момент и происходит в поэме ее встреча с Энеем.

В изображении богов (Юпитера, Юноны, Венеры, Вулкана и др.) Вергилий сохраняет общую торжественность тона, свой­ственную «Энеиде». Это исключает моменты «снижения» олим­пийцев, которые встречаются у Гомера (например, история о том, как боги застали на брачном ложе Ареса и Афродиту, из­менившую мужу Гефесту).

СТИЛЬ И ЯЗЫК «ЭНЕИДЫ». В отличие от эпического спокой­ного стиля гомеровских поэм, Вергилий тяготеет к сгущению красок, к эффектам, призванным поразить читателя. Достаточ-

но вспомнить такие «страшные» сцены, как пожар Трои, убий­ство Приама у алтаря, гибель Лаокоона и его сыновей, заду­шенных змеями, смерть Дидоны на жертвенном костре и другие. Герои проявляют чувства бурно, неистово. Как и у Го­мера, средство общения героев - речи. Но у Вергилия речи обычно исполнены патетики. В отличие от несколько просто­душной велеречивости гомеровских персонажей, герои «Энеи­ды» рассуждают, будучи вооружены правилами риторики, с несо­мненным ораторским пафосом, используя доказательства и философские сентенции. Вот пример сентенции, вложенной в уста Энея: «Одно спасение для побежденных - не искать ника­кого спасения». По правилам риторики построена речь пере­бежчика Синона, убеждающая троянцев в его мнимой искрен­ности, что позволило осуществить коварный план. Как заметили многие исследователи, Вергилий был «искусный ри­тор» (В. Белинский).

Другая особенность «Энеиды» - ее ученость, насыщенность текста мифологическими и историческими реалиями, символами и намеками, нередко требующими специального комментария. Это сближает «Энеиду» с теми образцами ученой поэзии, кото­рая отличала эпоху эллинизма. Вергилий же предстает не только как поэт, как мастер, в совершенстве владеющий стихотворной техникой и всей палитрой художественных приемов, но и как эрудит, ученый.

«Энеида» - пример гармонии формы и содержания. Величие темы подчеркнуто торжественной манерой, широким исполь­зованием архаизмов. Последние усиливали пафос поэмы, этого апофеоза старинных добродетелей. Вергилий мобилизует все бо­гатство изобразительных средств, метафор, эпитетов; пользуется он и эвфонией, звукописью, а также и аллитерацией. Вот как удачно передан в переводе шум, вызванный бегом конницы:

Топотом звонким копыт оглашается пыльное поле.

Эней - герой греческой и римской мифологии, легендарный основатель Римского государства. На рубеже VI-V веков до н.э. греческие сказания об Энее проникли на Апеннинский полуостров, где соединились с местными легендами. Окончательную форму сказание об Энее приобрело в поэме "Энеида", написанной во второй половине I века до н.э. великим древнеримским поэтом Вергилием Матерью Энея была богиня любви Афродита (в римском варианте - Венера), аотцом - троянец Анхис, потомок фригийского царя Дардана, сына самого Зевса. До пяти лет Энея воспитывали нимфы, а затем отослали в Трою к отцу. Став взрослым, Эней принял участие в Троянской войне. Гомер в "Илиаде" называет Энея в числе славнейших троянских героев Когда победившие греки ворвались в Трою, Эней решил сражаться до последнего вздоха, но ему явились боги и приказали покинуть обреченный город, чтобы отправиться на поиски новой родины, где ему суждено стать основателем великого государства.

Эней подчинился воле богов и бежал из пылающей Трои, взяв с собой жену Креусу, малолетнего сына Аскания и унося на спине старого отца. Эней, благополучно миновав вражеские отряды, выбрался за городскую стену, но тут увидел, что с ним нет Креусы. Эней спрятал старика и мальчика в овраге, а сам вернулся в Трою. Но напрасно звал он жену, бегая по улицам, полным вражеских воинов, тщетно искал Креусу возле сгоревшего родного дома. Креусы уже не было в живых. Внезапно перед Энеем явилась ее тень и сказала пророческие слова: ...тебе не дано увезти отсюда Креусу. (...) Быть тебе долго в изгнанье, браздить морей водные шири. Идо Гесперии ты достигнешь земли. (...)

Счастье тебе и царство, и царского рода супруга Там уготованы... (Перевод В. Брюсова)

Заливаясь слезами, Эней попытался удержать тень Креусы, но она выскользнула из его рук и растаяла в воздухе. Вернувшись к оврагу, где оставались Анхис и Асканий, Эней с удивлением обнаружил там, кроме них, немало других троянцев, мужчин и женщин, которым также удалось бежать из города. Все они решили отправиться вместе с Энеем на поиски новой родины.

Троянцы дружно взялись за постройку двадцати кораблей. Вскоре, в последний раз взглянув на лежащую в развалинах Трою, они отчалили от родных берегов и пустились в неведомый путь. Старый Анхис посоветовал Энею ввериться воле судьбы и плыть туда, куда несет корабль попутный ветер. Через некоторое время корабли Энея приплыли во Фракию. Троянцы сошли на берег, уверенные, что здесь им суждено поселиться. Эней заложил город и назвал его своим именем - Энеада. Желая принести жертву богам, он отправился на ближайший холм, чтобы наломать зеленых веток для украшения алтаря. Но едва он начал обламывать кустарник, как на изломах ветвей показались капли крови. Эней испугался, но продолжал свою работу. Тогда из глубины холма послышался голос: "О, Эней! Не тревожь меня в моей могиле!" Эней спросил, трепеща: "Кто ты?" И голос ответил: "Я - царевич Полидор, сын троянского царя Приама. Отец отослал меня во Фракию, чтобы уберечь от опасностей войны, но здешний царь польстился на золото, которое я привез с собой, и злодейски меня убил". Эней вернулся к своим спутникам и рассказал им о том, что видел и слышал.

Троянцы единодушно решили покинуть берег, где было совершено злодейское убийство, и искать другое место для поселения. Они торжественно почтили память Полидора, совершив положенные обряды, подняли паруса и снова отправились в плаванье.

На этот раз корабли троянцев остановились возле острова Делос, где находился оракул Аполлона.

Эней обратился с молитвой к богу, потом спросил: "О, мудрый Аполлон! Куда нам плыть? Где обретем мы приют?" Взнактого, что бог его услышал, зашелестели листвой лавры в священной роще, дрогнули стены храма, из-под земли донесся грозный гул. Троянцы пали ниц, и таинственный голос изрек: .. .та, что впервые от племени предков Вас породила земля, - изобилием радостным та же Примет вернувшихся вас. Троянцы возблагодарили Аполлона, ноонинезнали, где искатьземлю предков. Старый Анхис сказал: "Послушайте меня, благородные троянцы! Слышал я от своего деда, что наши далекие предки в те незапамятные времена, когда на месте Трои еще была пустынная долина, прибыли туда с острова Крит. Направим же на Крит наши корабли!" Исполненные надежды троянцы пустились в путь и через три дня высадились на Крите. Казалось, они достигли цели своих странствий. Остров был красив, земля его плодородна. Троянцы построили город, распахали поля и засеяли их зерном, Эней составил законы.

Но неожиданно наступила засуха, а потом началась чума. Иссохли едва взошедшие посевы, люди стали умирать от страшной болезни. Эней был в отчаянье. Он хотел вернуться на Делос и молить Аполлона об избавлении от бедствия, но тут во сне ему явились пенаты - боги его домашнего очага - и сказали: "Вы неверно поняли слова оракула. Твоя прародина, благородный Эней, не остров Крит, а Италийская земля, которую иначе называют Гес-перией. Там родился твой далекий предок - сын Зевса Дардан". Столь ясное указание обрадовало Энея, и троянцы снова отправились в путь. Но вот море стало неспокойно, а вскоре и вовсе разбушевалась буря. Трое суток носило корабли Энея по морю, а затем прибило к берегам Строфадских островов, на которых обитали чудовищные гарпии - хищные птицы с женскими головами. Эней и его спутники сошли на берег, развели огонь и приготовили себе пищу. Но не успели они приняться за еду, как тучей налетели гарпии и сожрали все без остатка.

Затем одна из гарпий уселась на выступ скалы и зловеще прокричала: "Когда вы доберетесь до благословенной Италии, то там вас постигнет такой голод, что вы изгрызете столы, на которых лежала пища". Взмахнув крыльями, гарпия улетела, а у троянцев от ужаса кровь застыла в жилах. Пораженные мрачным пророчеством, они подняли паруса и поспешили покинуть Строфадские острова. Эней направил свои корабли к побережью Эпира, где жил мудрый прорицатель Гелен, и спросил у него: "Правда ли, что нам грозит небывалый голод?" Гелен ответил: "Этого боги мне не открыли. Но ведомо мне, что после многих испытаний ты достигнешь Италийской земли и обретешь там родину, счастье и славу".

Долго странствовали троянцы по морю, пережили много приключений, преодолели много опасностей Однажды они попали в жестокую бурю и были вынуждены остановиться для починки кораблей на берегу Ливии, неподалеку от города Карфагена. В Карфагене правила прекрасная царица Дидона. Она была вдовой, но продолжала хранить верность умершему супругу. Эней и его спутники предстали перед царицей. И тут мать Энея, Венера, окружила его ярким сиянием и наделила такой блистающей красотой, что Дидона, раз взглянув на него, уже не могла отвести глаз Дидона пригласила троянцев в свой дворец, устроила для них роскошный пир и попросила Энея рассказать о его приключениях. Пока Эней вел свой рассказ, егосын, маленький Асканий, сидел на коленях у Дидоны ВрукахуАскания откуда-то взялась золотая стрела, и он, играя, уколол царицу против самого сердца Это была стрела Амура, которую Венера незаметно подсунула ребенку - и Дидона полюбила Энея Полгода провел Эней в Карфагене, наслаждаясь любовью прекрасной царицы Дидона предложила ему стать ее мужем и царем Карфагена Но тут боги прислали к Энею своего вестника, Меркурия. Меркурий сказал: "Увы, Эней1 Ты позабыл свое назначение. Но если ты готов отказаться от собственной славы, то подумай о своем сыне Асканий Ему в наследство должен ты оставить итальянские земли, его потомкам суждено стать царями великого государства!" Эней приносит жертвы в святилище пенатов Фрагмент рельефа Алтаря мира в Риме Эней устыдился и начал собираться в дорогу Троянцы стали готовить корабли к отплытию Дидона, увидев эти приготовления, поняла, что Эней скоро ее покинет, и стала его умолять.

Если хоть что заслужила я доброе, что-нибудь было Мило тебе во мне, надо мной и гибнущим домом Сжалься, когда для просьб есть место еще, передумай" Но Эней ответил- Никогда тех услуг, что исчислить Вречитымногомоглаб,отрицатья,царица,небуду () Кончи меня и себя своими упреками мучить1 Не своей волей плыву я в Италию Дидона узнала, что продолжить путь Энею повелевают боги
Царица просила его повременить хоть немного, чтобы она могла свыкнуться с мыслью разлуке, и мягкосердечный Эней уже готов был уступить, но боги укрепили его дух: как ветер не может сокрушить могучий дуб, так слезы Дидоны не смогли поколебать решимости Энея, и он продолжил сборы. Все вокруг царицы оделось мраком. Когда она приносила жертву богам, священное вино показалось ей кровью, ночью Дидоне слышались крики филина, напоминающие похоронную песню, а во сне явился ей покойный муж и позвал к себе. Наконец настал день разлуки Едва рассвело, троянцы отплыли от Карфагена Дидонапоняла, чтоотнынежизньбудетдлянеелишьстраданьем, ирешила умереть. Она повелела сложить на берегу моря высокий погребальный костер, украсила его цветами и свежей зеленью, взошла, на него - и пронзила себя мечом. Эней увидел со своего корабля отблеск огня и черный дым, поднявшийся к небу... Через несколько дней пути троянцы остановились там, где в море впадает река Тибр, и решили отдохнуть на берегу. Они расположились под высоким дубом и стали ужинать овощами и пшеничными лепешками Чтобы есть было удобнее, троянцы положили овощи на лепешки, асъев овощи, закусили самими лепешками Маленький Асканий воскликнул. "Смотрите! Мы съели столы, на которых лежала пища!" И всем стало ясно, что исполнилось пророчество и что троянцы наконец достигли Италии, которая станет их новой родиной Италийскими землями правил сын бога лесов Фавна, царь по имени Латин. У него была дочь Лавиния, просватанная за Турна, вождя соседнего племени ру-тулов. Однажды Латин совершал жертвоприношение богам под высоким лавром. Лавиния стояла рядом с жертвенным огнем. И вдруг пламя охватило девушку, но не причинило ей никакого вреда, а на голове у Лавинии засверкала корона.

Ночью Латину явился во сне его отец Фавн и повелел выдать Лавинию замуж за чужестранца, который вскоре прибудет на Италийскую землю. Этим чужестранцем оказался Эней. Латин выдал за него дочь, и Эней стал управлять Италией вместе с Латином. Но прежний жених Лавинии, Турн, желая вернуть невесту, начал с Энеем войну, по своим масштабам не уступавшую троянской. Если историю поиска Энеем Италии сравнивают с "Одиссеей", то описание его войны с Турном называют "римской Илиадой". В конце концов Эней убил на поединке Турна, но и сам пропал без вести. По одной версии он утонул в реке, подругой - был взят богами на небо. Наследником Энея стал его сын Асканий (в Италии он получил латинское имя Юл). Асканий основал город Альба-Лонга, ставший столицей Италии. Потомки Энея правили там на протяжении многих веков, пока преемником Альба-Лонги не стал город Рим.

Эней — герой греческой и римской мифологии, легендарный основатель Римского государства.

Леонард Лимузен

На рубеже VI-V веков до н. э. греческие сказания об Энее проникли на Апеннинский полуостров, где соединились с местными легендами. Окончательную форму сказание об Энее приобрело в поэме «Энеида», написанной во второй половине I века до н. э. великим древнеримским поэтом Вергилием. Матерью Энея была богиня любви Афродита (в римском варианте — Венера), а отцом — троянец Анхис, потомок фригийского царя Дардана, сына самого Зевса.

До пяти лет Энея воспитывали нимфы, а затем отослали в Трою к отцу. Став взрослым, Эней принял участие в Троянской войне. Гомер в «Илиаде» называет Энея в числе славнейших троянских героев. Когда победившие греки ворвались в Трою, Эней решил сражаться до последнего вздоха, но ему явились боги и приказали покинуть обреченный город, чтобы отправиться на поиски новой родины, где ему суждено стать основателем великого государства.

Эней подчинился воле богов и бежал из пылающей Трои, взяв с собой жену Креусу, малолетнего сына Аскания и унося на спине старого отца.

Эней, благополучно миновав вражеские отряды, выбрался за городскую стену, но тут увидел, что с ним нет Креусы. Эней спрятал старика и мальчика в овраге, а сам вернулся в Трою. Но напрасно звал он жену, бегая по улицам, полным вражеских воинов, тщетно искал Креусу возле сгоревшего родного дома. Креусы уже не было в живых.

Лионелло Спада

Внезапно перед Энеем явилась ее тень и сказала пророческие слова:

…тебе не дано увезти отсюда Креусу. (…)

Быть тебе долго в изгнанье, браздить морей водные шири.

И до Гесперии ты достигнешь земли. (…)

Счастье тебе и царство, и царского рода супруга

Там уготованы…

(Перевод В. Брюсова)

Заливаясь слезами, Эней попытался удержать тень Креусы, но она выскользнула из его рук и растаяла в воздухе.

Джироламо Дженга

Вернувшись к оврагу, где оставались Анхис и Асканий, Эней с удивлением обнаружил там, кроме них, немало других троянцев, мужчин и женщин, которым также удалось бежать из города. Все они решили отправиться вместе с Энеем на поиски новой родины.

Адам Эльсхаймер
Троянцы дружно взялись за постройку двадцати кораблей. Вскоре, в последний раз взглянув на лежащую в развалинах Трою, они отчалили от родных берегов и пустились в неведомый путь.

Иоганн Георг Траутманн

Старый Анхис посоветовал Энею ввериться воле судьбы и плыть туда, куда несет корабль попутный ветер. Через некоторое время корабли Энея приплыли во Фракию. Троянцы сошли на берег, уверенные, что здесь им суждено поселиться.

Доссо Досси

Эней заложил город и назвал его своим именем — Энеада. Желая принести жертву богам, он отправился на ближайший холм, чтобы наломать зеленых веток для украшения алтаря. Но едва он начал обламывать кустарник, как на изломах ветвей показались капли крови. Эней испугался, но продолжал свою работу.

Доссо Досси

Эней спросил, трепеща: «Кто ты?»

И голос ответил: «Я — царевич Полидор, сын троянского царя Приама. Отец отослал меня во Фракию, чтобы уберечь от опасностей войны, но здешний царь польстился на золото, которое я привез с собой, и злодейски меня убил».

Гекуба находит тело Полидора

Эней вернулся к своим спутникам и рассказал им о том, что видел и слышал. Троянцы единодушно решили покинуть берег, где было совершено злодейское убийство, и искать другое место для поселения. Они торжественно почтили память Полидора, совершив положенные обряды, подняли паруса и снова отправились в плаванье.

На этот раз корабли троянцев остановились возле острова Делос, где находился оракул Аполлона.

Эней и кумская сивилла
Джованни Паоло Панини

Эней обратился с молитвой к богу, потом спросил: «О, мудрый Аполлон! Куда нам плыть? Где обретем мы приют?» В знак того, что бог его услышал, зашелестели листвой лавры в священной роще, дрогнули стены храма, из-под земли донесся грозный гул. Троянцы пали ниц, и таинственный голос изрек:

…та, что впервые от племени предков

Вас породила земля, — изобилием радостным та же

Примет вернувшихся вас.

Эней и кумская сивилла
Франсуа Перье

Троянцы возблагодарили Аполлона, но они не знали, где искать землю предков.

Эней и кумская сивилла
Уильям Тёрнер

Старый Анхис сказал: «Послушайте меня, благородные троянцы! Слышал я от своего деда, что наши далекие предки в те незапамятные времена, когда на месте Трои еще была пустынная долина, прибыли туда с острова Крит. Направим же на Крит наши корабли!» Исполненные надежды троянцы пустились в путь и через три дня высадились на Крите. Казалось, они достигли цели своих странствий. Остров был красив, земля его плодородна. Троянцы построили город, распахали поля и засеяли их зерном, Эней составил законы.

Но неожиданно наступила засуха, а потом началась чума. Иссохли едва взошедшие посевы, люди стали умирать от страшной болезни.

Эней был в отчаянье. Он хотел вернуться на Делос и молить Аполлона об избавлении от бедствия, но тут во сне ему явились пенаты — боги его домашнего очага — и сказали: «Вы неверно поняли слова оракула. Твоя прародина, благородный Эней, не остров Крит, а Италийская земля, которую иначе называют Гесперией. Там родился твой далекий предок — сын Зевса Дардан».

Столь ясное указание обрадовало Энея, и троянцы снова отправились в путь.

Но вот море стало неспокойно, а вскоре и вовсе разбушевалась буря. Трое суток носило корабли Энея по морю, а затем прибило к берегам Строфадских островов, на которых обитали чудовищные гарпии — хищные птицы с женскими головами.

Фредерик ван Фалькенборх

Эней и его спутники сошли на берег, развели огонь и приготовили себе пищу. Но не успели они приняться за еду, как тучей налетели гарпии и сожрали все без остатка.

Франсуа Перье

Затем одна из гарпий уселась на выступ скалы и зловеще прокричала: «Когда вы доберетесь до благословенной Италии, то там вас постигнет такой голод, что вы изгрызете столы, на которых лежала пища».

Взмахнув крыльями, гарпия улетела, а у троянцев от ужаса кровь застыла в жилах.

Пораженные мрачным пророчеством, они подняли паруса и поспешили покинуть Строфадские острова. Эней направил свои корабли к побережью Эпира, где жил мудрый прорицатель Гелен, и спросил у него: «Правда ли, что нам грозит небывалый голод?» Гелен ответил: «Этого боги мне не открыли. Но ведомо мне, что после многих испытаний ты достигнешь Италийской земли и обретешь там родину, счастье и славу».

Клод Лоррен

Долго странствовали троянцы по морю, пережили много приключений, преодолели много опасностей. Однажды они попали в жестокую бурю и были вынуждены остановиться для починки кораблей на берегу Ливии, неподалеку от города Карфагена.

Джанбаттиста Тьеполо

В Карфагене правила прекрасная царица Дидона. Она была вдовой, но продолжала хранить верность умершему супругу. Эней и его спутники предстали перед царицей. И тут мать Энея, Венера, окружила его ярким сиянием и наделила такой блистающей красотой, что Дидона, раз взглянув на него, уже не могла отвести глаз. Дидона пригласила троянцев в свой дворец, устроила для них роскошный пир и попросила Энея рассказать о его приключениях. Пока Эней вел свой рассказ, его сын, маленький Асканий, сидел на коленях у Дидоны. В руках у Аскания откуда-то взялась золотая стрела, и он, играя, уколол царицу против самого сердца. Это была стрела Амура, которую Венера незаметно подсунула ребенку — и Дидона полюбила Энея. Полгода провел Эней в Карфагене, наслаждаясь любовью прекрасной царицы. Дидона предложила ему стать ее мужем и царем Карфагена. Но тут боги прислали к Энею своего вестника, Меркурия.

Джанбаттиста Тьеполо

Меркурий сказал: «Увы, Эней! Ты позабыл свое назначение. Но если ты готов отказаться от собственной славы, то подумай о своем сыне Аскании. Ему в наследство должен ты оставить итальянские земли, его потомкам суждено стать царями великого государства!» Эней устыдился и начал собираться в дорогу. Троянцы стали готовить корабли к отплытию. Дидона, увидев эти приготовления, поняла, что Эней скоро ее покинет, и стала его умолять.

Если хоть что заслужила я доброе, что-нибудь было

Мило тебе во мне, надо мной и гибнущим домом

Сжалься, когда для просьб есть место еще, передумай!

Вацлав Холлар

Но Эней ответил:

Никогда тех услуг, что исчислить

В речи ты много могла б, отрицать я, царица, не буду ()

Кончи меня и себя своими упреками мучить!

Не своей волей плыву я в Италию.

Дидона узнала, что продолжить путь Энею повелевают боги. Царица просила его повременить хоть немного, чтобы она могла свыкнуться с мыслью о разлуке, и мягкосердечный Эней уже готов был уступить, но боги укрепили его дух: как ветер не может сокрушить могучий дуб, так слезы Дидоны не смогли поколебать решимости Энея, и он продолжил сборы.

Все вокруг царицы оделось мраком. Когда она приносила жертву богам, священное вино показалось ей кровью, ночью Дидоне слышались крики филина, напоминающие похоронную песню, а во сне явился ей покойный муж и позвал к себе.

Наконец настал день разлуки. Едва рассвело, троянцы отплыли от Карфагена Дидона поняла, что отныне жизнь будет для нее лишь страданьем, и решила умереть. Она повелела сложить на берегу моря высокий погребальный костер, украсила его цветами и свежей зеленью, взошла, на него — и пронзила себя мечом.

Эней увидел со своего корабля отблеск огня и черный дым, поднявшийся к небу…

Augustin Cayot

Через несколько дней пути троянцы остановились там, где в море впадает река Тибр, и решили отдохнуть на берегу. Они расположились под высоким дубом и стали ужинать овощами и пшеничными лепешками. Чтобы есть было удобнее, троянцы положили овощи на лепешки, а съев овощи, закусили самими лепешками. Маленький Асканий воскликнул. «Смотрите! Мы съели столы, на которых лежала пища!» И всем стало ясно, что исполнилось пророчество и что троянцы наконец достигли Италии, которая станет их новой родиной. Италийскими землями правил сын бога лесов Фавна, царь по имени Латин. У него была дочь Лавиния, просватанная за Турна, вождя соседнего племени рутулов.

Вацлав Холлар

Однажды Латин совершал жертвоприношение богам под высоким лавром. Лавиния стояла рядом с жертвенным огнем. И вдруг пламя охватило девушку, но не причинило ей никакого вреда, а на голове у Лавинии засверкала корона.

Мирабелло Кавалори

Ночью Латину явился во сне его отец Фавн и повелел выдать Лавинию замуж за чужестранца, который вскоре прибудет на Италийскую землю.

Этим чужестранцем оказался Эней. Латин выдал за него дочь, и Эней стал управлять Италией вместе с Латином.

Но прежний жених Лавинии, Турн, желая вернуть невесту, начал с Энеем войну, по своим масштабам не уступавшую троянской. Если историю поиска Энеем Италии сравнивают с «Одиссеей», то описание его войны с Турном называют «римской Илиадой».

Лука Джордано

В конце концов Эней убил на поединке Турна, но и сам пропал без вести. По одной версии он утонул в реке, по другой — был взят богами на небо.

Питер Кандид

Наследником Энея стал его сын Асканий (в Италии он получил латинское имя Юл). Асканий основал город Альба-Лонга, ставший столицей Италии.

Клод Лоррен

Потомки Энея правили там на протяжении многих веков, пока преемником Альба-Лонги не стал город Рим.

Древнеримские руины в Альбано-Лациале — возможном месте нахождения легендарной Альба-Лонги

Текст взят из книги "100 великих мифов и легенд" авторства Татьяны Муравьевой
Фотографии, не снабженные отдельными ссылками, из

Авторы идут на известный риск, включая в строго документальную книгу рассказы о мифологических персонажах. Но имеем ли мы право отказывать мифам в достоверности лишь на том основании, что в настоящее время драконы водятся только на одном островке Тихого океана, а «удар трезубца Посейдона» принято называть по-японски - «цунами»?

Аргонавты отправились в путь из Фессалии, где их предводитель Ясон должен был стать законным царем Иолка.

Согласно легенде, его отец Эсон был свергнут сводным братом Пелием, власть которого, по пророчеству, должен был отнять человек в одной сандалии. Чтобы защитить Ясона от Пелия, отец тайно отправил его к Хирону, воспитателю целой плеяды героев. Достигнув совершеннолетия, Ясон решил возвратиться в Иолк и заявить свои права на трон. Встретившаяся по пути старуха (в мифе это сама богиня Гера, перевоплотившаяся ради такого случая) попросила перенести ее через бурную реку, что Ясон и исполнил, потеряв в воде одну сандалию. Таким образом, пророчество сбылось: человек в одной сандалии прибыл в Иолк бросить вызов Пелию. Ввиду того, что явился он во время религиозного праздника, Пелий не мог убить племянника без риска вызвать гнев богов. Поэтому царь обещал Ясону трон в обмен на золотое руно, достать которое было заведомо невыполнимой задачей. Чудотворная шкура золоторунного барана в свое время была увезена в Колхиду, причерноморскую область на территории современной Абхазии. Шкура висела на дереве под охраной никогда не дремлющего огромного змея.

Дельфийский оракул посоветовал Ясону отправиться на поиски морем. Гера убедила группу фессалийских воинов присоединиться к экспедиции на корабле «Арго», за что их и прозвали аргонавтами. В команду входили Кастор и Полидевк, поэт Орфей, сыновья Борея Калаид и Зет и великий герой древности Геракл (последний, впрочем, недолго пробыл с ними). По мнению ряда авторов, в путь отправился не один корабль, а целый флот, каждый из кораблей которого возглавлял один из героев. Вместе они переплыли полное чудес море, посетили удивительные земли и преодолели множество препятствий на пути к Колхиде, где Медея, вторая дочь царя Ээта, влюбилась в Ясона. Мифы уверяют, что к этому ее вынудила Гера при помощи богини любви Афродиты (но нам кажется, заставить молодую девушку влюбиться в красивого героя, да еще и иностранца можно было и без помощи богов - достаточно пары учтивых слов да пылких взглядов). Царь возненавидел греков, но скрыл свои чувства от аргонавтов. Он даже притворно согласился отдать золотое руно Ясону. Но сначала тот должен был выполнить задание, которое неминуемо привело бы его к гибели. Герою следовало запрячь в ярмо огнедышащих быков, вспахать на них поле, засеять его зубами дракона и победить немедленно вырастающих из земли воинов.

С помощью волшебного искусства Медеи Ясон выполнил задание царя за один день. Но царь Колхиды не собирался так просто лишиться сокровища. Он решил внезапно напасть на аргонавтов, о чем предупредила их Медея, теперь уже любовница Ясона. Она еще раз воспользовалась магией, чтобы справиться со змеем, и Ясон овладел золотым руном. Аргонавты спешно покинули Колхиду с руном и Медеей, на которой Ясон обещал жениться по возвращении в Фессалию.

Колхидская царевна во время погони за аргонавтами по Черному морю замедлила движение отцовского флота, лишив жизни и расчленив собственного брата, Апсирта. Части его тела выбросили за борт, принудив колхидский флот собирать их для достойных похорон. Позднее, уже в Фессалии, Медея убедила дочерей царя Пелия разрезать тело отца на части и сварить, чтобы он вновь обрел молодость. Убив отца, девушки навлекли на себя проклятие Эсона.

Нет ничего удивительного в том, что по возвращению в Грецию совместная жизнь Ясона и кровожадной Медеи не удалась. Через несколько лет он бросил ее ради другой, но Медея погубила соперницу и убила собственных детей от Ясона. Конец этой истории был безрадостным и прозаичным - Ясон умер в Коринфе, после того как сгнивший обломок «Арго» упал ему на голову.

Когда все было кончено, говорится в мифе, боги подняли корабль на небо и сделали его созвездием. На память о золотом руне среди небесных светил осталось первое зодиакальное созвездие Овен.

Изображения древнегреческих кораблей дошли до нас, были заново отстроены и проверены на мореходность. Плавание Тима Северина на парусно-гребном новоделе «Арго» к берегам Грузии (туда, где в древности была страна племени колхов - Колхида) убедительно доказало способность древних греков совершать дальние морские путешествия. Некоторые ученые склонны рассматривать этот миф, как рассказ о пиратской экспедиции нескольких судов под флагманством «Арго». Но сути дела это не меняет.

Поэтому имеет смысл относиться к мифу об аргонавтах, как к вполне достоверному рассказу о греческих путешественниках, скорее всего первых из тех, кто совершил плавание по Черному морю.

Спустя несколько столетий, мы встречаемся с новым упоминанием о дальних плаваниях эллинов в поэме «Одиссея» Гомера (около VII века до нашей эры). Эта великая поэма - пространное стихотворное повествование, изобилующее всевозможными приключениями, зачастую с непосредственным участием сверхъестественных сил. Читая ее, мы погружаемся в мир древней ойкумены, которую открывали для себя и всего света мореходы древности. Некоторые факты, приведенные в поэме сомнительны, географические сведения туманны. Тем не менее «Одиссея», помимо своих поэтических достоинств, является великой книгой географических открытий. Ее главный герой Одиссей, такой, каким он изображен у Гомера, представляет собой прекрасный тип исследователя и моряка того времени.

В XIII веке до нашей эры, к которому, собственно, относятся события, описанные в «Илиаде» и «Одиссее», народы Древней Эллады уже располагали довольно развитым парусно-гребным флотом (более 1000 кораблей), который и привел царь Агамемнон под стены Трои, чтобы отомстить за обиду, нанесенную наследником троянского престола Парисом его брату Менелаю.

Оставим в стороне поэтическую традицию, обуславливающую войну греков с троянцами, как последствия коварной интриги богини Эриды, подбросившей трем верховным богиням пресловутое «яблоко раздора». Рассмотрим вкратце историю, послужившую основой для великой поэмы.

Одиссей, царь небольшого островка Итака в Ионическом море, сыграл решающую роль в троянском походе. Греки захватили Трою, проникнув в осажденный город в придуманном хитроумным Одиссеем деревянном коне. После разрушения Трои греческие воины отправились на родину. Ветер занес их к берегам Фракии. Греки захватили Измару, столицу фракийского народа киконов, и разграбили ее. Увлекшись грабежом и пьянством, участники похода забыли об осторожности. Воспользовавшись этим, местные жители напали на пришельцев и в кровопролитной битве истребили множество греков. Остальные воины поспешно покинули страну киконов и пустились в открытое море. Девять дней бушевала буря:

…Облака обложили

Море и землю, и темная с грозного неба сошла ночь,

Мчались суда, погружался в волны носами, ветрила

Трижды, четырежды были разорваны силою бури.

Кончилась буря, ветер примчал корабли к стране лотофагов (поедателей лотоса). Население встретило пришельцев миролюбиво, но другая беда ждала их: всякий, кто отведывал сладкомедового лотоса, мгновенно забывал все и мечтал лишь остаться в той стране навсегда, чтобы собирать лотос. Одиссею пришлось силою притащить плачущих моряков на корабль и крепко привязать их к корабельным скамьям. Одиссей и его товарищи:

Все на суда собралися и, севши на лавках у весел,

Разом могучими веслами вспенили темные волны.

Вскоре корабли пристали к земле циклопов. Эта земля показалась Одиссею прекрасной, и он с двенадцатью спутниками отправился исследовать чудный остров. Все другие остались на берегу сторожить корабль.

Дикий тот остров могли обратить бы в цветущий циклопы;

Он не бесплоден; там все бы роскошно рождалося к сроку.

Сходят широкой отлогостью к морю луга там густые,

Влажные, мягкие, много б везде разрослось винограда.

Плугу легко покоряся, поля бы покрылись высокой

Рожью, и жатва была бы на тучной земле изобильна.

Но этот благословенный остров населяли одноглазые свирепые великаны-людоеды - циклопы. Одиссей и его спутники попали в лапы циклопа Полифема. История о том, как они ослепили циклопа и бежали на корабль, широко известна.

Оттуда греки прибыли на остров Эола, повелителя ветров. Эол дал Одиссею кожаный мешок, стянутый серебряной нитью, в котором были заключены буреносные ветры. Быстро понеслись подгоняемые попутными ветрами корабли, и вскоре вдали показались берега родного острова Итака. Но спутники Одиссея захотели посмотреть, что находится в кожаном мешке, подаренном Одиссею, и нечаянно выпустили из него ветры. Поднялась буря и унесла корабли в неведомое море.

На этот раз греки попали в землю лестригонов. Жители этой страны тоже оказались людоедами. Здесь погибли все корабли Одиссея, а сам он едва спасся на последнем корабле, перерубив мечом канат, которым его судно удерживалось у берега. Снова началось плавание.

Новое испытание ждало путешественников. Они попали на остров волшебницы Цирцеи (Кирки), которая превратила спутников Одиссея в стадо свиней. Одиссей, избежавший колдовства, добился, чтобы волшебница сняла чары с моряков. Затем он попал на край света, в мрачную область Аида, где, как считали греки, жили тени героев.

Из Аида Одиссей опять вернулся на остров Цирцеи. Та научила Одиссея, как действовать во время дальнейшего пути. Эти советы очень пригодились герою. Так, когда корабль проходил мимо острова Сирен, Одиссей, опасаясь, чтобы его спутники, зачарованные сладким пением сирен, не бросились в море, велел всем им заткнуть уши воском.

Самого же Одиссея, уши которого остались открытыми, по его приказанию, крепко привязали к мачте. Это спасло греков. Моряки не слышали чудесного пения сирен, а Одиссей, хотевший броситься в море к сиренам, не смог разорвать связывавшие его веревки.

После этого кораблю предстояло пройти между двумя страшными чудовищами - Сциллой и Харибдой. Сцилла похитила с корабля шесть моряков, а Харибда едва не потопила корабль, втянув его в свою утробу вместе с огромным водяным потоком.

Наконец греки пристали к острову, где паслось священное стадо бога Гелиоса. Спутники Одиссея убили нескольких быков и за это были наказаны, страшная буря потопила корабль. Одиссей был выброшен волнами на остров, где царствовала Калипсо. Целых семь лет пробыл он на этом острове и лишь на восьмом году, соорудив себе плот, отправился в дальнейшее плавание. Волны принесли плот в гостеприимную страну феаков. Он скрыл было свое имя, но на пиру, когда певец запел о подвигах героев Троянской войны, Одиссей невольно выдал себя. Радушные феаки доставили героя на родину.

Так закончились долголетние странствования Одиссея по неведомым морям и далеким землям.

Где побывал Одиссей во время своих странствований? Насколько реальны вообще все мифы Троянского цикла? Насколько можно верить сказаниям и легендам наших предков? Ответить на эти вопросы отчасти позволило открытие Шлиманом Трои - точно в том месте, где указал слепой старец, живший спустя шесть столетий (!) после Троянской войны. Поэма «Илиада» оказалась исторически достоверна на сто процентов. Что же говорить об «Одиссее»?

По современным данным осада Трои состоялась в XIII веке до н. э. Примерно тогда же были сложены поэмы «Илиада» и «Одиссея». Однако письменность в Греции появилась не ранее VII века до н. э. Следовательно, в течение шести веков (!) поэмы передавались изустно, из поколения в поколение, чеканные строки гекзаметров заучивались назубок. Певцы-сказители разносили поэмы по самым дальним уголкам эллинистического мира. Недаром говорится, «из песни слов не выкинешь». Мы имеем все основания предполагать, что в поэме «Одиссея» описано реальное путешествие древних моряков по Средиземному и Черному морям.

Многие пытались начертить его маршрут. Однако никто не мог разгадать, к каким реально существующим странам следует отнести похождения Одиссея, так как и сам Гомер этого не знал.

Острова Эгейского архипелага и троянскую равнину греки того времени знали хорошо. Из более отдаленных местностей, по-видимому, три пункта могли быть ареной, где развертывались наиболее захватывающие приключения Одиссея. Сцилла и Харибда - это богато украшенное фантазией описание Мессинского пролива между Италией и Сицилией. Эоловы острова - это, по-видимому, Липарские острова. Страна лотофагов - это, возможно, часть Триполитанского берега, где туземцы употребляли в пищу один из видов лотоса и считали его лакомством. Хотя, как мы уже упоминали, похоже, что этот «лотос» обладал явно наркотическим воздействием.

Греки того времени представляли себе землю в виде плоского диска, в центре которого лежит Средиземное море, а вокруг него каймой расположены все страны мира. Греки думали, что стоит только немного отойти от морского берега - и вы затеряетесь в стране бурь, туманов и сказочных чудовищ. Еще один шаг - и вы оказываетесь у входа в подземное царство Аид. Переплывите таинственную черту - и вы станете игрушкой морского бога Посейдона, управляющего «океанской рекой», текущей вокруг света.

Гомер не только имел дар стихосложения, но и прекрасно разбирался в кораблях и искусстве кораблевождения. Он дает ясную картину погоды и условии плавания в Средиземном море. Правдив живой и характерный портрет Одиссея - исследователя, моряка и искателя приключений.

Хотя он и уверяет, что более всего стремится попасть домой, но ухитряется потратить на это десять лет и ввязаться по дороге в добрую сотню приключений. Он жалуется и волнуется, когда штиль, чередующийся со встречным ветром, задерживает его на пути к родному острову Итака, но когда начинается долгожданный попутный ветер, он использует его лишь для того, чтобы войти в новый порт и броситься навстречу новым приключениям. Оставим на совести великого морехода его рассказы о происках богов и колдуний. Скорее всего, после затянувшейся осады Трои он просто отправился на поиски приключений и богатства. Как мы уже указывали, в те времена торговля и пиратство шли рука об руку. От нападения пиратов никто не был застрахован, пострадал от них и сам бог Дионис.

Одиссей в пути постоянно недоволен своими людьми и жалуется на них, и тем не менее он, как настоящий капитан, любит свой корабль и свою команду и всячески заботится о ее благополучии. Древняя поэма донесла до нас образ настоящего «морского волка», который в итоге странствий возвращается к родному очагу.

Великое путешествие совершил и один из главных защитников Трои во время Троянской войны, легендарный родоначальник Рима, которому посвящена «Энеида» Вергилия. Эней бежал из разграбленного города, спасая семью. Считалось, что некоторые из наиболее знатных римских родов происходили от троянцев, бежавших из Малой Азии на запад после разграбления Трои ахейцами. По сравнению с Грецией Рим выглядел выскочкой без традиций и истории (без славного прошлого с мифическими героями и богами), поэтому подвиги Энея должны были способствовать укреплению национальной гордости. Не случайно первый римский император Август принял личное участие в утверждении мифа.

Во время Троянской войны Анхис, отец Энея, не мог сражаться, так как был или ослеплен, или охромел (римский миф говорит, что в наказание за хвастовство о любовной связи с Венерой, от которой якобы и произошел Эней). А юный Эней показал себя выдающимся бойцом. Больше, чем его, ахейцы боялись только защитника Трои Гектора. В благодарность царь Трои Приам отдал Энею в жены свою дочь Креусу, которая родила ему сына Аскания. Несмотря на предупреждение Венеры о грядущем падении Трои, Анхис отказывался покинуть город, пока не произошли два знамения: воспламенение головы Аскания и падение метеорита неподалеку.

Эней на плечах вынес из города своего отца Анхиса и вывел сына. Каким-то образом его жена Креуса в дороге отстала от них и пропала. Впоследствии Энею явился ее призрак, от которого он узнал, что в далекой Италии он станет основателем новой Трои.

После странствий по Эгейскому морю, где небольшой флот Энея останавливался на нескольких островах, корабли прибыли в Эпир на восточном берегу Адриатики. Оттуда они направились к Сицилии. Анхис умер от старости во время остановки на острове, однако прежде чем достичь итальянской земли, путешественники побывали в Северной Африке, куда их забросил внезапный шторм (миф говорит, что он был ниспослан римским эквивалентом Геры, богиней Юноной, преследовавшей Энея во время всего путешествия).

Только помощь римского бога морей Нептуна спасла флот от гибели. В Карфагене, крупном торговом порту, основанном финикийцами (на территории современного Туниса), Венера сделала так, чтобы Эней влюбился в прекрасную вдову, царицу Дидону. Сама такая же беглянка, Дидона оказала троянцам горячее гостеприимство.

Эней вскоре стал любовником Дидоны и, потеряв счет времени, казалось, забыл об Италии и новом государстве на берегах. Но бдительный Юпитер, главный римский бог, послал к нему Меркурия с напоминанием о долге и приказом возобновить путешествие. Дидона горько укоряла Энея, но глубокое почтение к богам заставило его снова выйти в море. Убитая горем царица взошла на приготовленный по ее приказу погребальный костер и, пронзив себя мечом, исчезла в языках пламени.

Когда троянцы наконец высадились в Италии у города Кумы, Эней отправился к известной пророчице Сивилле, которая провела его в подземный мир.

Там Эней встретил призрак отца, который явил ему будущее великое предназначение Рима, как повелителя мира. Его энтузиазм в описании будущего вдохновил сына.

Эней также встретил призрак Дидоны, но она не стала говорить с ним и быстро удалилась.

Вскоре Эней вошел на веслах в устье Тибра, на берегах которого через несколько веков был построен Рим. Конфликт с местным племенем латинов был кровавым и продолжительным. Конец распрям положила женитьба Энея на дочери царя Латина, Лавинии. Оправдалось предсказание, что ради благополучия царства Лавиния должна будет стать женой иноземца. Чтобы умилостивить Юнону, троянцы переняли обычаи и язык латинян.

Все народы мира гордятся своей древностью. Однако вряд ли можно считать просто поэтической легендой историю о народе-скитальце, вынужденном отказаться от языка и нравов своих под давлением обстоятельств. Чаще встречаются противоположные случаи. Однако потому, видимо, энеево племя и покорило мир, что умело решать проблемы не только военными, но и политическими методами.